Я с ужасом думал о том, как она выносила мальчишке мозг по ночам. Что рассказывала, какие мысли в голову вкладывала. Это она рассказала ему, что Катя нам не родная. Откуда она это узнала? И если бы я не видел её диагноз, который подтвердился в клинике, я бы подумал: издевается или ведёт какую-то непонятную игру. Хотя все её ужимки и «умирания» вполне вписывались в тот образ, который я помнил. Лида особо не изменилась.
Вопросов у меня возникало много, ответов я не находил и, если честно, искать их не хотелось.
– Возвращайся, – скороговоркой пробормотал Женя, когда я почти успел провернуть все дела. Оставались проблемы с работой, но я собирался часть из них решить дистанционно. – Тут нешуточные страсти. Ива, этот её красавец явились. Ты зачем вместе с паспортами карточки банковские забрал?
И тут меня перекосило. Я больше ни о чём думать не мог.
– Не брал я никаких карточек. Только документы. Не дай ей уйти, ладно? Репин пусть провалится хоть сквозь землю, а Иву задержи, пожалуйста. И ничего не говори, ладно?
– Да я и так тут… партизан на двух стульях. – Женя говорит еле слышно. – Мне скоро «Оскара» дадут за лучшую второстепенную роль. Бросай всё и дуй сюда.
И я полетел. Гнал так, что самому стало страшно. К счастью, трасса хорошая, машин мало. Это походило на выпадение из реальности, когда ты становишься частью автомобиля и поступаешь, как робот, лишь бы достичь определённой цели. Сейчас мне хотелось щёлкнуть пальцами и перенестись за город. В дом, куда вернулась Ива Кудрявцева. Но приходилось ехать, вписываться в повороты и поглядывать на часы. Я боялся опоздать.
Ива
– Послушай, Ива, – горячее дыхание обожигает ухо и я невольно переступаю с ноги на ногу, теряя равновесие. Руки Ника подхватывают меня, не давая упасть. – Прошу, выслушай меня. Очень прошу. Пожалуйста.
Я оборачиваюсь. Репин непростительно близко. И никого рядом. Идол и Ираида как сквозь землю провалились. Впрочем, старуха маячит в конце коридора. Идёт к нам. Я чувствую облегчение, но ненадолго.
– Тебе нужно быть со мной рядом, иначе может случиться непоправимое, – шепчет он, и волосы становятся дыбом от его неистовости. У него вид… отчаянный и немного сумасшедший. Так мне кажется.
– Ник, – отступаю я на шаг. Он не удерживает меня. Рука его плетью падает вдоль тела. И то, что он так делает, немного уравновешивает сумбур мыслей и чувств, что бродят во мне. – Я всю жизнь жила без опоры. Очень долго за меня всё решала бабушка. Но сейчас я хочу сама. Спасибо за всё. И прости за ту сцену в кухне. Я… не хотела, и жалею, что не остановила Идола.