– Куда ты меня везёшь? – интересуюсь без особого любопытства. Наверное, даже если это будет замок Синей Бороды, я не очень расстроюсь.
– Скоро узнаешь, – Андрей улыбается. Улыбка у него хорошая. А может, мне так кажется, потому что улыбается он нечасто. Но со мной он приоткрывает свои наглухо наставленные со всех сторон щиты.
Я плохо знаю город, в котором родилась и выросла. В силу своих болезней и ограничений почти нигде не бывала. Бабушка страшилась больших пространств, переполненного общественного транспорта, скоплений людей – всего того, что могло причинить мне физическую боль.
Я неплохо знала район, в котором жила. Близлежащие улочки, скверики, магазины. Позже – некоторые государственные учреждения. Их приходилось посещать по необходимости.
Со временем я адаптировалась, но жизнь и красоты, достопримечательности города проходили мимо меня.
– Знаешь, о чём я подумала? – я страшусь этого откровения, но хочу поделиться им с Андреем.
– И о чём же?
– Я не знаю жизни. Никогда не была в магазине модной одежды. Ни разу не посещала концерты или выставки. В ресторане не довелось побывать. Я как будто в тюрьме жила – замурованная в коммуналке. Города толком не знаю.
Андрей ведёт машину, но всё равно бросает на меня мимолётный взгляд.
– Это нетрудно исправить. Лишь твоё желание, Ива.
– Мне страшно, Андрей. Я никогда не позволяла себе лишнего. Откладывала каждую копейку. А сейчас… я не знаю, что со всем этим делать. Дом – ладно. Это жильё, место, где дышится легко, а всё остальное… Это как дать человеку какое-то экзотическое блюдо, которое он никогда не пробовал. Как его есть? И можно ли?
Я вижу, как у Андрея заостряются скулы. Лицо становится жёстким и хищным.
– К этому быстро привыкают, Ива. И в какой-то момент то, чего было много, становится мало. Оставайся такой, какая ты есть – чистой и неискушённой. Я не знаю, как не переступить через грань. Деньги развращают. Хоть мужчин, хоть женщин.
Он умолкает, а лицо так и не разглаживается – остаётся замкнутым и холодным. Сейчас он похож на того нелюдимого Ворона, которого я встретила, кажется, сто лет назад. Это не мой Андрей, но это тоже он.
Я понимаю, что за этим скрывается: горький опыт, две неудачные женитьбы. Женщины, которые любили больше материальные блага, чем его. И разговор ему этот неприятен. Поэтому я умолкаю – не хочу ранить ещё сильнее.