За ним последовал второй, призывая жестами, обращенными к застывшим в непередаваемом шоке пассажирам, хранить молчание.
Взгляд же согбенного мужчины был прикован к откинутой спинке мягкого кресла в пятом ряду; ему оставалось три-четыре шага до разглагольствующего террориста, когда неожиданно заплакал ребенок, испугавшийся странных дядь в устрашающих масках.
Бандит обернулся на резкий шум и заметил полусогнутую фигуру спецназовца. Резко поднявшись с места, он вскинул короткую руку с пистолетом, но оглушительный выстрел не успел прозвучать в замкнутом пространстве самолета. Пуля, вылетевшая из цилиндрического глушителя, пробила переносицу бандита.
Командир группы захвата поднялся во весь рост и кошачьей походкой, переступив через агонизирующее тело, двинулся вдоль округлого фюзеляжа.
Он бросил мимолетный взгляд на невольную соседку убитого террориста и вдруг… Неожиданно сердце бешено заколотилось в груди; на какой-то миг он забыл обо всем – и о том, что людям по-прежнему угрожает смертельная опасность, и о том, что на борту захваченного самолета остались еще трое «зверей», и даже о том, что от его действий зависит жизнь товарищей. Онемевший от неожиданности офицер стоял и смотрел на кукольное лицо девушки, обрамленное призрачным ореолом завитых белокурых волос.
Все длилось считаные мгновения – перед мысленным взором широкоплечего гиганта пронеслась длинная череда суматошных дней и событий, казалось, безвозвратно минувшего прошлого…
Ослепительно желтое солнце медленно поднималось над Москвой. Свежий ветерок трещал российским триколором. На широком бетонном плацу, расчерченном свежей белой краской, застыли стройные шеренги недавних курсантов, впервые в жизни нацепивших на плечи лейтенантские погоны. Перед строем выступал начальник училища – немолодой лысоватый генерал в парадном мундире. Медали блестели на ярком солнце и отбрасывали в прищуренные глаза счастливых офицеров слепящие солнечные зайчики.
Речь генерала не отличалась оригинальностью и повторяла ставшими штампами фразы: «…до последней капли крови стоять на страже…», «…быть верным присяге…» и так далее.
Наконец официоз приблизился к логическому завершению, после чего молоденьких офицеров, утомленных нестерпимой жарой и бесконечными напутственными словами, стали вызывать из строя для вручения долгожданных дипломов.