И тут…
Ну, знаете, как бывает. Смотришь
фильм, решил промотать скучный момент. Переместил ползунок чуть
правее – а там вдруг, ни с того, ни с сего – Трах! Бах! Стрельба,
взрывающиеся машины, визжащие женщины и прочий треш, угар и
содомия. И не можешь понять, что происходит.
Вот и сейчас. Только что я, истекая
слюной, примерялся, как бы поудачнее отрезать кусок стейка. А через
секунду над самым ухом – бабах! – и моя кружка с пивом разлетается
вдребезги, Марго неуловимо быстрым движением выскальзывает из-за
стола, щелкают взводимые курки, все, кроме меня, орут,
матерятся…
Не уверен, что именно в этой
последовательности. Просто все это уместилось в пару секунд.
– Твою м-а-а-ать… – прошипел я,
отряхиваясь от остатков пива. Недолго думая, подтянул к себе ближе
кружку Марго. И, наконец, повернулся.
Прямо мне в лицо смотрело дуло
«Бантлайна». Слегка подрагивающее, поскольку Скорострел Патерсон, в
чьей руке, собственно, находилось это грозное оружие, изрядно
нервничал. Марго задрала его подбородок стволом своего револьвера –
изящного серебряного красавца с рукояткой из мамонтовой кости. В
свою очередь, к виску самой Марго приставил дуло револьвера Хилл.
Причем у здоровяка пушки было две, и вторую он направил на
меня.
– Эй-эй, это ещё что такое?! –
взревела будто из-под земли выскочившая тетушка Ракель. – А ну не
сметь! Уберите пушки!
Требование свое она подкрепила тем,
что выхватила свои револьверы и направила их на Хилла и
Патерсона.
– У меня тут, конечно, не святая
земля, но свои правила есть. Того, кто угрожает осквернить мой дом
убийством – я сама на месте прикончу!
– Не очень-то логично, тебе не
кажется? – спросил я.
– А ты вообще заткнись! – рявкнула
Марго.
Я пожал плечами.
– Эй, ну так нечестно! – возмутился
Хилл. – Какого черта ей непись помогает?
– Это какой-то бабий заговор,
точно тебе говорю! – сочувственно кивнул я, отхлебывая из кружки
Марго.
Прищурив один глаз, заглянул прямо в
дуло направленного на меня «Бантлайна».
– А знаешь, что поговаривают про
парней, которые покупают себе пушки с такими вот здоровенными
длиннющими стволами?
– Ты мне позубоскаль ещё, умник! –
прорычал бледный от злости Патерсон. – Ты, считай, уже труп,
понял?!
– Понял, – кивнул я и, наконец,
отправил в рот кусок стейка.
Время, кажется, замерло. Боже, какая
вкуснотища! Аж мурашки по телу.