Тут, на их
счастье, возок остановился. Мужской голос прокричал: «Ой, Барыня,
беда, совсем мы в метели заплутали, ни зги не видно! Как бы нам не
пропасть!»
Боже мой, и
тут метель! Но делать что-то надо, а то и здесь погибнуть можно!
Пришлось женщине с трудом приоткрывать дверь и выглядывать наружу.
Сначала ничего не было видно и слышно, кроме серой мглы и завывания
ветра.
Но когда
глаза и уши немного привыкли, да и ветер, как показалось, стал
несколько ослабевать, Наталья вдруг услышала слабые звуки, похожие
на равномерный стук. Сначала решила, что показалось, но стук
повторялся через равные промежутки.
И тогда она
закричала: «Слышишь, Степан, где-то стучат!» Почему назвала
извозчика именно так, и сама не знала, но, видимо не ошиблась,
потому что мужчина не удивился, а проговорил: «И правда, Барыня,
стучат! Видно, бьют в имении в колокол! Ну, теперь, слава Богу,
найдем дорогу! Налево надо править! Ну, родные, выноси!»
Лошади,
тоже услышавшие стук и почуявшие дом и тепло, как-то подбодрились,
дернули с места так резко, что женщина чуть не свалилась с сиденья.
Несколько следующих минут дороги показались вечностью, трясло по
сугробам так, что ей пришлось придерживаться за лавку одной рукой,
чтобы окончательно не свалиться, а другой придерживать Машеньку,
как она сразу стала называть девушку, невольной компаньонкой
которой стала.
Наконец-то
они поехали по более ровной дороге, шедшей мимо аллеи из
заснеженных деревьев, еле видных в окошко, и остановились около
какого-то большого дома-усадьбы, едва освещенного небольшими
лампами по краям крылечка, к которому они подъехали
наконец.
Послышался
шум, женский голос спросил что-то, Степан ответил, но Наталья уже
не вникала - они добрались, это главное! Теперь было важно как-то
выйти из возка самой и вынести Машеньку, которая была без сознания.
На ее счастье, голоса приблизились, дверь открылась, и к ним
заглянула пожилая женщина. Около нее стояли еще какие-то люди,
которые говорили почти разом, так что и разобрать было
невозможно.
Было слышно
только, как какой-то старичок, который стоял ближе всех, бубнил в
густою бороду что-то про то, что «завсегда в такую метель бьет в
колокол, чтобы ежели кто заблудился, мог услышать да найти дорогу!»
На эти слова Степан, который слез с облучка (кажется, так
называлось его сиденье) стал обнимать его и тискать со словами:
«Ты-то нас и вывел, Антипушка, ты-то нас и спас!», чем ввел его в
еще большее смущение.