Повисла напряжённая пауза. Очевидно, юрист размышлял. Игорь
хорошо его помнил: невысокий сухощавый человек в безукоризненном
сером костюме; седеющие волосы на висках, и глаза - острые, как две
булавки. А главное – репутация, которую не купишь ни за какие
деньги. Каковая теперь успешно работала на Альберта Александровича,
и из-за которой, собственно, он и стоял теперь здесь, над
недвижимым телом своего клиента.
- Хм, - наконец произнёс юрист. – Задали вы мне задачку, Марина
Филипповна. Я подумаю, но ничего обещать не могу.
- О, этого уже достаточно, дорогой вы наш, родной! – послышалось
шуршание, звук целомудренного поцелуя в щёчку – когда хотела,
Марина была само радушие и добродетель. – Спасибо вам!
- Я ещё ничего не сделал, - сухо ответил слегка смущённый, судя
по голосу, юрист.
Марина прерывисто всхлипнула; простучали каблучки,
сопровождаемые шорохом подошв Альберта Александровича, и Игорь
остался один. Синий океан, притихший во время разговора, теперь
тяжко хрустел и стонал, медленно покрываясь толстым слоем льда.
Бессильный пошевелиться, Игорь лежал, застывая от осознания
неизбежности конца. Ведь даже если сознание связанного с ним итиола
не вытолкнет Игоря за край бытия, так это сделает, при помощи
нужных людей, Марина с его беспомощным телом. В любом случае, ему
крышка.
Глава 1
«Я столько бедствий жду, Тристан, что наименьшим будет
плаха»…
Лопе де Вега «Собака на сене»
Что-то было не так. Ожидание беды не спасает от неожиданности её
прихода.
Сегодня (Игорь не знал счёта дням, но ему казалось, что наступил
новый день) ощущение опасности было сильным, как никогда.
Затихшие ненадолго синие воды, в которых он покачивался,
вскипели водоворотом. Неожиданно вернулся, выскочил, как чёрт из
коробочки, итиол. Сегодня он был особенно взбудоражен и яростен.
Яростно заревел океан, вторя в унисон невнятным выкрикам
сознания-двойника. Глыбы льда трещали и крутились, вздымая синие
водяные валы. Волны тяжкими ударами обрушивались на Игоря, с каждым
разом подталкивая его «я» всё ближе к опасной грани.
Грань между его сознанием и сознанием итиола стала тонкой
настолько, что можно было почти видеть его глазами, чувствовать
его-своё тело, как общее. Кажется, даже пошевелить рукой –
чужой-своей рукой, просто занемевшей от сна. Неясные картины,
размытые, но яркие, мелькали перед внутренним взором. Шум, слышный
чужими ушами, сливался с явью, и поэтому Игорь не сразу осознал,
что рядом с ним – рядом с его настоящим телом – что-то
происходит.