Младший маг взмахнул рукавами балахона, резво убегая от
заложенного «заряда». Моряки бросились на животы, прикрыли головы
руками.
Коническое сооружение дрогнуло. Свиток вспыхнул, и тут же исчез.
Волны белого, как смерть, огненного жара прокатились по берегу.
Густые клубы дыма окутали башенку, караулку и прибрежные камни.
На кораблях всё затихло, только чёрные птицы с криками кружились
над мачтами.
Скоро порыв ветра смёл сизые клубы, развеял над морем. Когда дым
окончательно развеялся, громкий крик моряков разнёсся над
волнами.
Конус башенки оплыл, как свеча, странно деформировался. Теперь
на прибрежных камнях возвышалась уродливая голова – шишковатая,
бурая, с плотно сомкнутым рыбьим ртом, глубоко заглотившим кольцо
от огромной цепи. Багровые, выпученные глаза безобразной головы
смотрели на вражеские корабли с убийственным безразличием.
От десанта не осталось и следа. По почерневшим камням побережья
перекатывались обрывки мантии младшего мага.
Один из кораблей принялся маневрировать, продвигаясь к берегу. С
борта заметили нововыстроенный причал. За первым кораблём двигался
второй, вдоль его борта, обращённого к берегу, выстроились лучники.
Над бушпритом, величественно простёртым над волнами, в специально
устроенном «гнезде», стоял маг.
Если бы кто-нибудь мог посмотреть поближе на работника волшебных
дел, он увидел бы, что маг бледен до синевы, руки его судорожно
цепляются за ограждение, а губы кривятся, как от боли.
Глаза мага выкатывались в страхе, но прозвучал приказ с
капитанского мостика, и руки в широких рукавах мантии взметнулись
над бушпритом. В воздух полетели обрывки заклинания.
Забурлила вода, воздух над бухтой взревел, обернулся ледяным
смерчем. Цепь задёргалась, закрутилась, извиваясь, как огромная
змея. Залязгали звенья о каменную голову, упрямо сжавшую рыбий рот
с заглотанным кольцом.
Моряки на кораблях снова разразились криком, на этот раз
радостным. Цепь дёрнулась, раз, другой, и тяжело плюхнулась обратно
в воду, взметнув тучу брызг. Плоты грузно закачались на волнах.
Волны пошли по всему зеркалу бухты. Змеевидное тело извивалось в
воде, то пропадая, то выныривая на поверхность в туче брызг.
Звенья, длиной половину локтя каждое, вдруг растеклись, слились
вместе, и в волнах уже извивалось упругое тело огромной змеи. По
чешуйчатой, с металлическим отливом коже чудовища шёл рисунок в
виде звеньев.