Вражеские воины стояли среди осыпавшейся с них расколотой в
ледяные осколки брони – потрясённые, но невредимые.
А в стене теперь зиял ничем не прикрытый арочный вход.
Упс. Неудача.
- Господин, пора! – холодный шипящий голос женщины-киллера
раздался за плечом.
Да. Пора было применить план Г. Совсем хреновый план,
оставленный напоследок, когда другие планы не сработают, и не
останется другого выхода.
Он оглянулся, успел увидеть, как в сражение вступили боевые маги
– в серых развевающихся балахонах с закатанными рукавами, с боевыми
серпами и посохами в жилистых руках – и бросился через колоннаду в
глубину храма.
Парочку метнувшихся наперерез вражеских моряков он прикончил
быстрыми ударами топора, машинально, даже не задумываясь. Как
видно, что-то осталось от боевой выучки итиола – бывшего хозяина
этого тела. Тело помнило. И теперь это прорвалось наружу, когда
совсем припекло, а мозги отключились.
Сначала бегом вверх – по узкой винтовой лестнице, где с площадки
открывался отличный обзор на бухту и причал.
На верхнем уровне башенки, на прямоугольной площадке, свежий
ветер посвистывал в решётках больших клеток, обдувал насесты,
выщербленные многими и многими поколениями почтовых ящеров.
Округлые брусья со следами острых когтей тянулись вдоль стены
башенки, обращённой к морю.
В клетках сидели почтовые ящеры.
Возле клеток уже стоял и ждал смотритель – тощий парнишка,
соплеменник Края. Мусорщик. Игорь уже научился их отличать от людей
– по неестественной худобе, особому разрезу век, и ещё чему-то
неуловимому. То ли по выражению глаз, странно безмятежных, то ли
ещё чему.
Парнишка при виде Старшего принялся открывать клетки и
вытаскивать ящеров на свет. На лапках каждого ящера уже были
привязаны нитки с петельками. Оставалось только приладить туда
бумажки с заклинаниями, и выпустить крылатый десант.
Несколько взмахов крыльями, несколько рывком лапами в полёте –
для набора высоты – и на головы вражеского десанта посыплется
огненная смерть.
Игорю было страшно жалко умных тварей, которые неизбежно должны
погибнуть при взрывах, но выхода он не видел. Гибли люди, Анклав
вот-вот падёт, жертвы неизбежны.
- Господин, - мальчишка-мусорщик никогда раньше не говорил при
Старшем. Мусорщикам вообще запрещено было открывать рот в
присутствии людей. На острове (да и везде) они считались существами
низшего сорта. – Господин, филонумоны могут жить!