Стражник подошёл ко мне и Хаки:
— Ты и ты — на выход. Ваше место работы — свинарники рода
Карехи.
Время от времени меня накрывало таким непониманием
происходящего, что я хотел закрыть глаза, а потом снова их открыть,
но уже не в чёртовом Самарканде (Дёрнуло же меня туда поехать,
дёрнуло же меня согласиться на поручение от нашего консула!), а
открыть их где-нибудь в Питере, где я преподавал историю и
обществознание в Автодорожном колледже.
А ещё лучше — оказаться в Екатеринбурге, в квартире родителей,
чтобы услышать и унюхать, как мама жарит пирожки на кухне… Или
очнуться где-нибудь на Красной Площади, чтобы у меня не оставалось
сомнений, что я в родном мире.
…
Но закрывание и открывание глаз не помогало. Я видел все те же
бревенчатые стены хлева. Под ногами бродили всё те же свиньи.
Выглядели они непривычно: не розовые, а чёрные, подтянутые, словно
накачанные атлеты, больше похожие на диких кабанов. Они безжалостно
толкали меня клыкастыми мордами, сбивали с ног своими тушами и
постоянно лезли ко мне, ожидая еды.
Нашим заданием было расчистить от грязи пол в свинарнике
«МУДРОСТЬ» и застелить его свежей соломой.
Реально свинарник так так назывался — «МУДРОСТЬ». Для нумерации
зданий дивианцы использовали иероглифы смыслов вместо иероглифов
цифр.
Ранее я видел склады под названием «РАДОСТЬ БУДУЩЕГО ОЗАРЕНИЯ»,
амбар «ЗОЛОТОЙ ЛУЧ В ХОЛОДНОЙ ВОДЕ» и скотобойню «АЛАЯ ЗАРЯ НАД
СЕРДЦЕМ ДИВИИ».
Свинарник «МУДРОСТЬ» большой, как футбольное поле. Деревянные
стены высотой метров в десять, а под крышей прорезаны узкие окна,
из-за чего в гигантском хлеву сумрачно. Для свиней не предусмотрено
отдельных домиков, поэтому они толпились в хлеву, как обезумевшие
фанаты, выбежавшие на поле, чтобы побить футболистов.
Я совершенно не представлял, как мы вычистим такое пространство?
Только мы застилали соломой одну часть деревянного пола, как свиньи
бежали туда и за минуту превращали свежий настил в несвежий.
— Эх, дружище, — сказал Хаки, — нам бы сейчас кристалл «Внушения
Неразумным», мы заставили бы свиней стоять на месте, а сами быстро
настелили бы солому.
«Эх, дружище, мне бы знать, о чём ты вообще, — подумал я.
Но намёк понял:
— Ты хочешь, чтобы я где-то достал этот кристалл?
— У тебя есть золото? — быстро спросил он.
— Ну, не знаю. Может, дома лежит. Только мне сказали на суде,
что я должен отдать потерпевшим двадцать тысяч золотых граней.