— Сначала перестань смотреть на мою грудь, — ответила Мадхури. —
Затем… мой сын был не очень, как бы это сказать… не очень смелым.
Он был острожным.
— Ясненько. Ещё?
— Он был э-э-э…
— Мне нарисовать для вас «Правдивую Беседу», чтобы вы не
врали?
— Он плохо говорил с людьми. Ты говоришь слишком хорошо, хотя
неправильно, как человек выучивший наш язык.
— Так и есть. Я каким-то чудом могу понимать вас и говорить,
хотя для меня ничего не изменилось в моей речи.
— Постарайся говорить поменьше. Твоя неправильная речь слишком
заметна. Или учись говорить правильно.
— Знать бы ещё как это.
— Не произноси незнакомых слов. «Цэ-рушник», «яно-декс» и
прочее. И всегда будь вежлив со старшими или более высокими в
Моральном Праве.
— Спасибо. Что ещё мне надо знать о характере Самирана?
— Самиран был…
— Неудачником?
— Нет же! Его все считали…
— Дураком?
— Как ты смеешь оскорблять его? Он был мальчиком, а ты ведёшь
себя как мужчина. Хотя и легкомысленный.
— Самиран недавно перестал быть ребёнком, — сказал я. — В этом
возрасте люди меняются. Пусть окружающие привыкают к новому
Самирану.
В комнату ввалился Похар Те-Танга:
— Опять шепчетесь? Всё время секреты от меня.
— Добрый вечер отец, — уважительно сказал я, подымаясь к нему
навстречу. — Мы обсуждали мои извинения.
Похар Те-Танга грузно бухнулся на колени, сверкая красными
трусами из-под туники.
— Какие ещё извинения?
Я тоже сел на колени:
— Мой поступок бросил тень на нашу семью. Прошу прощения за свои
действия. Больше такого не повторится.
Похар Те-Танга схватил с подноса какую-то коробочку, но с
удивлением замер:
— Ого. Правду говорят, что Прямой Путь исправляет людей.
Мадхури откинулась на подушку:
— Самирана не узнать. Совсем другой человек.
✦ ✦ ✦
Отец взял кувшин, открутил крышку и вывалил в коробочку что-то
вроде салата. Потом скомандовал:
— Время сна, а мы ещё не ужинали.
Началось то, чего я до сих пор опасался: церемония принятия пищи
в неизвестной культуре.
Мама Самирана помолилась, закрыв глаза и положив руки на пол
ладонями вверх. Я повторил это за ней, беззвучно шевеля губами.
А вот управиться с посудой оказалось сложнее. Почти вся еда
подавалась в сосудах или коробочках с крышками. Открыто стояли
только хлеб и вода.
Я уверенно схватился за кувшин, стараясь повторить движения
отца.
— Да… он стал иным, — сказал Похар Те-Танга, глядя на мои
попытки открутить крышку у сосуда.