Предо мной швейная машинка, удивительно
похожая на ту, что осталась у меня дома. Только вот ножной педали нет. Хотя
подставка имеется.
— Напомни, как ей пользоваться? — прошу
служанку.
Оказывается, Лингер приводится в
движение простым взмахом руки. Даже особых усилий прилагать не надо — маги
позаботились, чтобы творение работала просто и бесперебойно.
— Ого, а что это вы собираетесь делать?
— спрашивает Мина, заметив выкройки.
— Трусы, — многозначительно произношу в
ответ. — Надоело, знаешь ли, шастать с голым задом. Подай-ка мне вон те
ножницы.
Мина выполняет просьбу и продолжает
таращиться на выкройку.
— Таких откровенных панталон нет у самой
отъявленной куртизанки, — замечает так, будто пересмотрела все труселя «ночных
бабочек» Аланты. — Такие маленькие, и
прозрачные… Они же не закрывают, а скорее открывают.
Это она еще не видела мою задумку насчет
лифчика. Грудь у Тамани высокая, упругая, цвета свежих сливок. И все же
непривычно без бюстгальтера. Пусть у меня не получится пуш-ап (да он Тамани и
не нужен), но все лучше, чем ночнушка в пол.
— Куда же вы собираетесь отправиться в
таком наряде? — сияет, как начищенная кастрюля, Мина. — Все равно же никто,
кроме меня, не увидит. Или в приданое положите?
Стоило представить, что стою в тонком
батистовом белье перед Хэлом, и кровь предательски приливает к бархатистым
щекам. Юная грудь напрягается, точно чувствуя жадный мужской взгляд.
— Никому я это показывать не собираюсь,
— бурчу под нос.— Для себя шью, чтобы чувствовать комфорт и уверенность.
И почему мне представился Хэл? Бэл бы
наверняка лучше оценил бельишко. Да и Виллин ничего, это для меня он молод, а
для Тамани — в самый раз.
«Куда-то тебя не туда понесло, Тамара Анатольевна, — ругаю себя. — Нам о
возвращении думать надо, а не о том, как бы щегольнуть новым телом перед
местными красавчиками».
Шью до глубокой ночи. Довольна
творением, как ребенок подарком на Рождество. Ловкие пальчики Тамани либо имеют
опыт кройки и шитья, либо легко обучаются. Как бы то ни было, бельишко вышло
что надо.
Надеваю обновку и, счастливая,
заваливаюсь спать.
Утром выбираю самое легкое, яркое платье
из всех, что висят шкафу. Ярко-желтое, цвета одуванчиков и пижмы. Легкое и
нежное, как весенняя свежесть. Стоит крутануться на месте, и пышная юбка
вздымается, становится похожей на солнце.