– Вам плохо?
– Нет, мне непонятно…
– Что? – переспросил мужчина.
– Может ли такое со мной случиться, и тем более за один день?
Мужчина шарахнулся от Илларии и исчез в буфете. Иллария оторвалась от стены и двинулась по коридору. Она закрыла глаза и шла слегка пошатываясь. Мысли у нее заплетались, ноги тоже. Она медленно шла и шла по длинному коридору, как вдруг натолкнулась на кого-то. И этот «кто-то» была ее родная сестра Таисия Павловна.
– Ты что, рехнулась? Ты зачем ходишь с закрытыми глазами?
– Чтобы отключиться от внешних раздражителей, – искренне объяснила Иллария, – и разобраться в своих чувствах и ощущениях.
– Разбираться некогда. Я нашла гениальный мотив. Может быть, он вырастет в картину. Пошли посмотришь!
– Пошли!
– Только не вздумай закрывать глаза, споткнешься и упадешь!
– Хорошо. Я буду думать с открытыми глазами, – пообещала Иллария.
Вскоре они уже шли по улице. Таисия Павловна несла этюдник и картонку. Иллария – зонтик и складной стул. Таисия вышагивала впереди.
– Я просто счастлива. Приехать и сразу напасть на мотив!
Они взобрались на холм, и отсюда на самом деле открывался такой захватывающий вид, что Иллария на какое-то время забыла про все свои личные заботы.
– Ну? – торжествующе воскликнула сестра, и Иллария отозвалась:
– Колоссально! Просто неслыханная красота!
Вскоре на том самом месте, где художница прежде воткнула в землю палку, уже стоял треногий этюдник. Над ним возвышался холщовый зонт. На этюднике держателями была укреплена картонка, и на этой картонке быстрый уголь Таисии успел начертить изгиб реки, и контуры пристани, и чередование домишек на крутом берегу. Таисия отставила уголь и тоненькой кисточкой маленькими, звонкими мазками взяла тон неба и тон земли на другом берегу реки…
Таисия Павловна работала стоя, а Иллария сидела неподалеку на складном стульчике и задумчиво глядела в пространство.
– Иля! – вдруг спохватилась Таисия. – Мы забыли дать телеграмму!
– Да, да, – согласилась Иллария. – Я пойду поищу почту…
Иллария покорно встала, намереваясь уходить, но сестра задержала ее:
– Слушай, в отношении этого, как его, Виктора Михайловича… Я вчера усталая была, с дороги, ну, конечно, он симпатичный, столько для нас сделал…
– Нет! – горячо возразила Иллария. – Он малопривлекательный и вообще мрачный тип! – И ушла на почту.