— Чтобы не
ездить бесцельно всю ночь, — для человека выпившего не меньше
бутылки виски и залившего сейчас в себя вдобавок пару банок пива,
он рассуждает на удивление трезво.
Я называю
адрес, понимая, что искать такси в такое время и в таком состоянии
в чужом городе совсем не комильфо. И всё равно внутри остаётся
лёгкое ощущение неправильности всего происходящего. Это моё
благоразумие пытается достучаться до светлой половины моего я. Но
оно спит, убаюканное изумрудными волнами. Я пытаюсь высмотреть в
небе гаргулий, которых видела из окна автомобиля, но они
попрятались. Я ещё что-то говорю про свою сестру и её семью, что я
у неё в гостях. Алкоголь развязывает язык.
Глупая
курица! Когда я всё это вспоминаю, то чувствую, как начинаю
краснеть, головная боль уходит на задний план. Моя откровенность
ночью звучала почти приглашением. И даже если я не пригласила его в
дом прямым текстом, то это звучало почти что именно так. И хорошо,
что мы только просто заснули вместе. Хорошо ли? Мой взгляд невольно
скользит по его полным губам, подбородку, линии шеи, ниже к
ключицам. Задерживается на маленькой родинке. Стоп. Об этом я
подумаю немного позже. Слишком хочется пить, к тому же мой
организм начинает напоминать о ещё одной важной естественной
потребности.
Запах кофе
примиряет меня с этим утром. Он плывёт по небольшой кухоньке, делая
наше пространство на двоих чересчур уютным. Но сейчас мне хочется
забыть обо всём и просто раствориться в кофейном аромате с примесью
корицы и ванили.
—
Нуна-а.
— Почему ты
так меня называешь?
Он смотрит
на меня своими глазами цвета жжёного миндаля.
— А сколько тебе лет?
— Ты разве не знаешь, что девушкам
такой вопрос задавать неприлично? — парирую вопросом на вопрос. В
ответ лёгкое удивление без тени смущения.
— Почему? В Корее приняты формы
вежливости в зависимости от старшинства. Я же должен знать, как к
тебе обращаться.
Нет, ну здорово. Самое подходящее
время для определения форм вежливости. Одно одеяло на двоих, полное
неглиже и кофе поутру... Меня начинает разбирать смех.
— А тебе сколько?
— Двадцать семь.
— Я старше.
— Нуна всё-таки, — удовлетворённо
произносит парень.
— Кто?
— Обращение такое. Старшая сестра.
Нуна-а, — он наклоняется ко мне и прядь моих волос тут же
оказывается в плену ловких пальцев. Он пристально смотрит мне в
глаза, и я вижу тёмные редкие точечки в орнаменте его радужки. —
Нуна-а, я тебе нравлюсь?