Мехик, при всей немногочисленности
своего гарнизона, был серьезным препятствием для атакующих.
Четырехметровую стену наскоком не преодолеть, для этого нужны
лестницы. В самой стене было устроено два небольших узких прохода,
закрывавшихся тяжелыми дубовыми дверями. Двери, забираемые изнутри
мощными засовами, открывались в сторону предполагаемого врага. В
стену были встроены шесть башен-площадок для стрельбы с узкими
прорезями. В целом, при нормальной обороне стена могла сдержать
кратно превосходящие силы противника. Левый торец стены упирался в
гранитную скалу высотой под сотню метров. С той стороны обойти
крепость невозможно.
Меня беспокоила часть стены со
стороны озера. Потомки немцев вполне могли уметь плавать. Да и
непроходимость болот основывалась на парочке несчастных случаев.
Вспомнилась документальная хроника Первой Мировой войны: английские
поля колючей проволоки и рвы с водой немцы преодолевали, используя
вязанки хвороста. Здесь можно было использовать этот опыт, чтобы
пройти болота. Вопрос заключался лишь в том, как далеко тянутся
топи.
— За озером — там, где начинаются
болота, надо устроить дозорный пост.
Борд и Гуран молча кивнули: если Макс
Са говорит, не надо возражать, просто следует выполнять указание.
До Акрама эта мудрость еще не дошла.
— Зачем же? Болота невозможно
пройти,— в голосе местного командира и градоначальника промелькнуло
еле уловимое раздражение. Не успел я ответить, как вмешался Борд,
жестко осадив Акрама.
— Макс Са не спрашивает твоего
мнения. Он говорит — мы слушаемся и выполняем!
Голос Борда отразился болью в висках:
вчерашний приезд долго отмечали ячменкой с обильным застольем.
Встретили меня по-царски: отвели лучшие комнаты, столы ломились от
угощений. Богдан и Баск, нависая за моей спиной, вчера не давали
гостям приблизиться ко мне во время застолья. Сейчас снова оба
следовали по пятам, готовые в любой момент покарать провинившегося.
Акрам метнул взгляд на моих телохранителей, на насупившегося Гурана
и сурового Борда.
— Слово Макс Са, слово Великого Духа
для меня свято,— поспешил исправить свой промах градоначальник,— но
болота непроходимы, многие воины утонули, пытаясь пройти их.
— Для меня они проходимы, Акрам, и
для любого, кто последует за мной. Среди наших врагов тоже могут
оказаться умные люди. Мы будем считать, что нам не угрожает
опасность, а враг может ударить в спину. И больше не смей мне
возражать,— добавил, чувствуя, что Борд и Гуран ждут от меня этих
слов. Побледневший Акрам, путаясь в словах, старался убедить в
своей преданности и исполнительности. Чем больше он старался, тем
больше меня не покидало ощущение, что градоначальник что-то
скрывает.