– Ну, по крайней мере, ты сможешь открыть ремонтную мастерскую,
если тебе надоест твоя клиника. По ремонту гантелей и гирь. Вообще
удивительно, что такие, на первый взгляд, многообещающие вещи на
поверку оказываются почти бесполезными. Уже не первый раз такое
наблюдаю.
– Не уходи от ответа, Кени, – мягко улыбнулась мама. – Я
ответила на твой вопрос насчёт клиники, теперь твоя очередь. Зачем
ты всё это делаешь?
Почему сложнее всего отвечать на простые вопросы? Наверное,
потому, что они требуют такого же простого и ясного ответа, и их
невозможно утопить в пустословии. Я надолго задумался – и правда,
зачем я всё это делаю?
– Я не могу дать тебе простой ответ, мама, – наконец я привёл
свои мысли в относительный порядок. – Простой ответ: потому что
могу, но такой ответ ни на что не отвечает. Более сложный ответ: я
хочу быть свободным и независимым, а свобода стоит очень дорого,
если ты, конечно, не живёшь в глухом лесу.
– Для того чтобы быть свободным, тебе достаточно просто
возвыситься, – заметила мама. – Нет, если вообще, то это очень
непросто, но для вас с Леной это дело практически решённое. Я это
чувствую, да и не только я. Та же Ивлич – думаешь, она просто так
вокруг тебя увивается?
– Насчёт увивается – это ты опять невпопад выразилась, – хмыкнул
я. – Да и вообще ты слишком упрощённо судишь. Она, конечно,
интриганка, и наши перспективы тоже её заинтересовали, но
подружилась она с нами вовсе не поэтому. Не забывай, что я довольно
сильный эмпат, и меня довольно сложно обмануть фальшивой
искренностью. А в данном случае просто невозможно – ни у кого не
получится так долго имитировать эмоции.
– Хорошо, не будем об Ивлич, – поморщилась мама. – Я, наверное,
предвзята, но пока что ей не вполне доверяю. Так всё-таки – почему
тебя не устраивает свобода через возвышение?
– Например, потому что я хочу, чтобы у нас была большая семья, а
в ней далеко не все смогут стать Высшими. Наши с Леной дети, твои
дети, дети наших детей... Мы сумели получить источник, и они,
скорее всего, будут одарёнными. Но чтобы этот источник у наших
потомков не отобрали, семья должна быть сильной. А это значит, что
у нас должна быть дружина, которая будет нас защищать, заводы,
которые будут кормить дружину, служба безопасности, которая будет
охранять заводы. Одно тянет другое. Если мы не будем сильными, нас
обязательно кто-нибудь нагнёт под себя – ради нашего имущества,
ради нашего источника, ради наших голосов в Совете Лучших. Знаешь,
у меня частенько возникает желание сказать: «Хватит!» и выйти из
этой гонки, но я пока не чувствую, что наше положение надёжно. А
чем сильнее мы становимся, тем больше мне приходится влезать в
политику.