- Да помню, конечно. Зина так переживает?
- Ну, да! Думает, всё из-за нее.
- Глупенькая… Ладно, зови всех сюда. Куда от вас денешься…
Девушка чмокнула меня в губы напоследок, и распахнула дверь.
- Врывайтесь!
Тимофеева, розовая от смущения, вошла первой, и я подмигнул ей,
лишь бы взбодрить. Зиночка ответила неуверенной улыбкой, как будто
проявляя свой характер, романтический и порывистый, скрытный, порой
неукротимый. Когда она улыбалась, радуясь или смеясь, то выглядела
обычной красоткой, как все. Но стоило ей не сдержать привычную
робость, остаться собой - и Тимошины губки излучали истинное
очарование.
- Ой, привет! – Альбина процокала к дивану, и уселась, оглаживая
юбку.
- Привет, - Светлана примостилась рядышком.
Последней, заперев входную дверь, упруго вошла Наташа.
- Девчонки, - мягко заговорил я, - никто ни в чем не виноват. Вы
все старались на «четыре» и «пять». А уж если у нас не вышло в то
воскресенье, так это мне надо ставить «двойку»…
- Неправда… - буркнула Зина.
- Правда, правда… Мне приспичило направлять нашу общую энергию,
а надо было просто помочь тебе. Так, давайте-ка сядем в кружок… - я
придвинул поближе к большому дивану широкое кресло, устраиваясь
сбоку. – Наташа, ты со мной… - девушка втиснулась рядом, розовея.
Успокоительно глянув на Риту, добился сладкой улыбки в ответ. –
Алечка, поменяйся местами со Светой. Ага… Всё, беремся за руки…
Податливая Наташина ладонь легла на коленку, я накрыл ее своей
пятерней, а пальцами правой ухватил Ритину руку.
- Сосредотачиваемся… Не напрягаемся… Зиночка, Дюха еще в
Горьком?
- Ага! - вызвенело. - На "ГАЗе"!
- Нормально! Не забудь только - ты не отдаешь энергию, а
забираешь ее…
Тимоша побледнела, серьезно кивнув. Прикрыла глаза трепещущими
веками.
Я почти видел, как Сила гуляет по кругу, перетекает из тела в
тело, вихрясь и бушуя, проступая порой мерцающей, переливчатой
аурой. Никогда не говорил девушкам, что над их склоненными
головками нежно сияют нимбы – так являет себя психодинамическое
поле. Хихикать начнут, смущаться… Хорошо еще, что комсомолки,
атеистки по определению…
Мои глаза закрылись сами, окончательно погружая на зыбкую грань
между сознанием и подсознанием. Я чувствовал весь эгрегор целиком –
ментальное слияние было приятным уже потому, что требовало
абсолютного доверия и открытости. Но именно «души нараспашку»
укрепляли наш союз, ибо никто не был отягощен злом, и не таил в
себе «темной стороны».