«Пошли, поработаем ударно!» - звучит энергичный голос
Человека-которому-больше-всех-надо.
«Маньяна…»
«Да пошли!»
«Да маньяна же…»
Откинувшись в шезлонге, я переваривал хвосты лобстера, и
благодушествовал. То, что произошло со мною днем, лишилось тени
страха и неразличимо слилось с обыкновением. Подумаешь, ридеризм...
Чтение мыслей, материализация духов и раздача слонов.
- Пойду, окунусь! – не утерпела Рита, упруго вставая.
- Поздно уже, - я беспокойно заерзал.
- Ну, разо-очек!
- Да плыви уж… - мои губы недовольно скривились, и тут же
расплылись, поймав благодарный поцелуй.
Смутно видимая девичья фигура растворилась в полутьме, а мне
вспомнилась Ритина оговорка за ужином. Девушка просто не смогла
удержать в себе новость – и выложила ее «на десерт», виновато
хлопая ресницами:
«Мама дозвонилась… Инка родила под утро. У нее мальчик!»
Во время «десерта» я испытал фантомные боли былой измены, но их
совершенно подавили Ритины чувства – моя жена расстроилась. Из-за
муженька! А то как же… Мишеньке, видите ли, неприятно вспоминать о
давнем прегрешении!
А у Мишеньки даже глаза запекло… Как бухнется на коленки, как
примется ноги своей половинке целовать, да уверять истово, что она
– святая, ангелица, влюбившаяся в беса, похотливого и
нечистого…
...Вздохнув благостно, я загляделся на сумеречную даль,
представляя Москву, роддом на проспекте Калинина, Инну, измучанную
и счастливую… И сверток с лупатым дитём, что ворочается неподалеку,
чмокая соской. Мальчик… Мой сын.
Радости не было. Но и то бестолковое ошеломление, что я впервые
испытал сорок лет назад при встрече с новой жизнью, не лишило меня
покоя. Помню, прекрасно помню. И дочь, и внучек. Они остались там,
в неразличимом будущем. Хотя… Кто ж его знает, это время? Могли и
не родиться…
Я дернул головой, словно вытряхивая из нее беспокоящие мысли. А
Инночка…
Всё должно было произойти совсем-совсем иначе! Инка в невестином
платье, и я рядом на свадебном фото… И еще один снимок из семейного
альбома – гордая Хорошистка доверяет мне чадо, закутанное в
одеяльце… Но не вышло.
«И хорошо, что мы расстались, - подумал я. – Иначе…»
Мои глаза тревожно забегали, отыскивая Риту. А, вон она,
плещется… Может, и правда, любовь к Инне была лишь
наваждением?..
Неожиданно в голове разрослась знакомая уже гулкая пустота, и я
услышал чужой голос, бесплотный, но ясный: