Глянув на меня, Вайткус кивнул, ничуть не дивясь причуде
начальника Центрального штаба НТТМ.
- Ребята! Девчата! Вы… етто… наверх!
- А что будет? – страшно заинтересовалась «девушка с
метлой».
- Узнаешь первая, Томочка!
Подвал опустел, лишь сверху наплывали молодые голоса, и я
прошелся из угла в угол, сам плохо понимая, что же ищу. «Не та
натура» ловила даже не знак, а след знака, некое указание предка.
Минута истекла, и мне пришло в голову, что лучше всего не напрягать
мозги, а «отпустить» их, позволив всё еще загадочному подсознанию
«найти то, не знаю, что».
Тактика удалась. Меня потянуло к дальней стене. Я прикладывал
руку к плотно уложенным глыбкам, нащупывая кончиками пальцев
полустертые метки, и замер, ощутив за камнем пустоту.
- Ромуальдыч!
Вайткус ссыпался по лестнице, и я улыбнулся, перехватив его
горящий взгляд. Верна истина, что мальчишки не взрослеют, стареют
только.
- Зубило и молоток!
- Етта… Щас!
Выбить твердейший известковый раствор оказалось непросто, но
неведомый каменщик заделал щели лишь снаружи, для видимости
нерушимой кладки.
Подчистив швы, я расшатал отесанный камень и вынул его. Еще
один, и еще... На меня пахнул воздух, застоявшийся за четыре
века.
- Посвети! – мой голос сорвался на сиплый шепот.
Дрожащий луч фонарика отразился от бронзовых полос, оплетавший
ларец с высокой резной крышкой.
Громко сопя, я потянул его, перехватился и опустил на пол.
- Да он не заперт! – вырвалось у меня.
Сундучок прятал в себе пухлые рукописные книги – желтоватый
пергамент покрывали четкие строки, а миниатюры поражали нетленной
яркостью красок. Сверху же лежала стопка листов коричневатой
бумаги, сшитая в толстую тетрадь.
- Ох… - выдохнула Тамара, заглядывая мне через плечо, и тоненько
запищала: - Ребята, ребята! Сюда! Тут клад! Тут культурные
ценности! Скорее…
Я осторожно открыл тетрадь, ухватывая зрением первые строчки: «И
понеже смотрения Божией милости всюду исполняшеся, пишу во еже
слово мое доиде и до правнука правнуков…»
Понедельник, 7 ноября. Позднее утро
Первомайск, улица Шевченко
Колонны давно разошлись, но ощущение праздника осталось.
Нарядные толпы запрудили площадь Ленина – люди гуляли, степенно
расхаживая или со смехом перебегая, встречаясь или знакомясь
впервые. Малышня, осененная воздушными шариками, баловалась, играя
в догонялки, но сегодня всё было можно.