Не обращая внимания на телохранов, Марина нажала кнопку,
вделанную в камень. Дверь отворил невысокий парень с кривой шеей.
Тряхнув копной выгоревших волос обронил, впуская гостью:
- Мармарин?
Ершова хотела отделаться небрежным кивком, но перехватила
холодный, бестрепетный взгляд «привратника», и сдержанно
ответила:
- Да, это я.
- Хозяин ждет вас, - молодчик говорил на чистом русском, разве
что со слабым гортанным призвуком. - Позвольте…
Отняв у Марины багаж, он проводил ее во внутренний дворик, с
трех сторон окруженный крытыми галереями то ли в римском, то ли в
мавританском стиле. Посреди двора журчала вода, брызгаясь и
переполняя древнюю мраморную чашу, но еще выше фонтанировала буйная
глянцевая зелень, обвивая тонкие колонны, а кое-где заплетая
балюстраду верхнего этажа.
Из тени колоннады выскочила миловидная девушка, обряженная в
потертые джинсы и яркую майку, с которой скалился Фредди
Меркьюри.
- Шалом! – залучилась она. – Меня зовут Яэль!
- Мармарин, - улыбнулась в ответ Ершова.
- Ой! – засуетилась Яэль. – Дедушка ждет вас! Ари, отнеси,
пожалуйста, вещи наверх, ладно?
- Ладно, - добродушно проворчал Ариэль, с удовольствием слушаясь
внучку хозяина.
- Пойдемте! – позвала Яэль из тени галереи. – Дедушка с самого
утра в кабинете.
Марина кивнула, шагая в тень. Страху не было, но напряженность
жила в теле, немного сковывая движения, зато обостряя зрение и
слух. Да и «Беретта» в дорогущей сумочке приятно оттягивала руку. А
если вытянуть пудреницу, и щелкнуть зеркальцем, «мушкетеры»
ввалятся сюда, стреляя во всё, что движется…
Подойдя к высокой двери, внучка прислушалась, и кивнула:
- На месте! Входите, Мармарин…
- Спасибо, - «Мармарин» перешагнула порог.
Кабинет Рехавама Алона больше подходил ученому, чем матерому
разведчику. Кроме древних свитков Торы, на полках красовались
статуэтки ушебти, мумия крокодильчика и еще какие-то артефакты,
исходившие древностью. А вот на большом письменном столе из черного
дерева красовалась новенькая микроЭВМ «Коминтерн-2» с экспортным
лейблом Sovintel.
Хозяин кабинета как раз был занят тем, что выстукивал одним
пальцем по клавишам, набирая текст. Поразительно, но Алон выглядел
свежее и бодрей, чем пару лет назад, когда «отдыхал» во внутренней
тюрьме КГБ. Конечно, возраст есть возраст – морщины на его челе не
разгладились, а седина не налилась молодой чернявостью. И все же от
старика за столом исходила энергия и спокойная сила. Тут Рехавам
поднял взгляд – в нем проскальзывали ирония и твердость, - а затем
зрачки потемнели узнаванием.