Кладу ладонь на Олесину руку, и она тут же вздрагивает, а меня в ответ самого передергивает. Ну как нормальная девушка, да даже подросток может довести до такого состояния свои руки.
— Что ты делала весь день? Я не просто так купил мазь для рук. Ты же умеешь читать, так какого хрена не сделала то, что написал хирург? Тебе самой нравится ходить с такими руками. А? — вполне серьезно произношу я, без тени шутки.
— Чем вам не нравятся мои руки? — так наивно спрашивает Олеся, что мне хочется рассмеяться ей в ответ.
— Ты серьезно? Да на твоих пальцах живого места нет! Я уж не говорю про то, что у тебя очешуенно красивый маникюр, где ноготь пострижен до крови. Или съеден, поди разбери.
— Вы метросексуал? — неожиданно выдает она, убирая свою ладонь из моей руки.
— Ну сексуал, да, но точно не метро.
— Тогда отстаньте от меня. Да, я плоскогрудая, плоскозадая, широконоздревая уродина с уродскими пальцами и ногтями, но, может, мне так нравится!
— Оно и видно. Не переживай, Олеся, я завтра же закажу все виды капусты: брокколи, цветную, белокочанную, брюссельскую, кольраби, ну и какие там еще есть. Вырастут у тебя сиськи, не бойся. И попа тоже. А если серьезно, мы сейчас съедаем все приготовленные тобой драники, дальше обрабатываем твои руки и с завтрашнего дня ты начинаешь усиленно питаться. Ты не уродина, Олеся, не надо коверкать мои слова. Просто, когда поправишься, сама поймешь, как хорошо сидеть не на плоской жопе и жизнь заиграет новыми красками. Ты же понимаешь, что пока ты выглядишь как нескладный подросток, тебя не воспримут всерьез работники ресторана. Да вообще никто. Как я могу привести тебя на работу в таком виде? Ты сама себя будешь чувствовать некомфортно. А с такими пальцами даже по нормам работать нельзя. Поэтому заканчивай обижаться. Давай ешь.
— Вы первый, — шмыгая носом, выдает Олеся.
— Ты боишься отравиться собственной едой?
— Нет, просто вы мужчина и вам больше надо. Я после вас.
— Ешь, — пододвигаю к ней поднос. — Я в отличие от тебя почти ужинал.
Поразмыслив несколько секунд, Олеся все же тянется к тарелке и начинает есть руками. Ну в принципе да, чего выпендриваться, я тоже от нее не отстаю и принимаюсь за еду.
— Сто лет их не ел, вкусно. Ты молодец, — ох ты ж, мать моя женщина, засияла как звезда. Понятно, кого-то не хвалили в детстве.