***
Окна моей палаты всегда занавешены, а ставни снаружи прикрыты решёткой. Моя палата на первом этаже, очевидно, что подобные меры предосторожности необходимы.
Но я бы и так никуда не убежал. Не потому что не могу, а потому что не хочу.
Здесь определённо лучше, чем в Ледяной тюрьме. Мне меняют одежду и постельное бельё. Иногда даже отводят помыться. Еда тут однообразная, но сытная и даже тёплая. На Хандрозе я не получал ничего лучше краюхи чёрного хлебушка.
Мне не связывают руки. Не надевают смирительную рубашку. А в комнате с мягкими стенами я был всего пару раз. И так же пару раз меня привязывали к кровати тряпками и вкалывали успокоительное. Так я понял, что лучше вести себя спокойнее, и ко мне стали лучше относиться.
Лечащий врач говорит, что я безнадёжно болен и мне отсюда не выйти. Что ж, значит такова моя судьба.
Иногда нам показывают фильмы и новости. Мы можем гулять по коридорам в сопровождении санитаров. Один раз за прилежное поведение мне дали карандаши. И тогда я начал рисовать. Сперва я рисовал только то, что вижу. Но потом в моей безнадёжно больной голове начали рождаться воспоминания…
Из-под занавески пробивается тонкий лучик света. По нему я могу определить, какое сейчас время года на дворе и какой час.
Я уже плохо помню картинку снаружи. Но я помню ЕЁ.
Я помню каждый её жест и каждый взгляд. Помню её запах – эдакая смесь лаванды и волчьей шерсти. Помню её чёрные жесткие волосы, ниспадающие до лопаток. И помню вкус её губ. Её смех. Её вкрадчивый сладкий голос, которым она меня когда-то пленила. Меня, простого мага-самоучку без гроша за душой. Я не был достоин её никогда.
В тусклом свете одиноко мерцающей лампы под потолком рисуются её блёклые очертания. Но что же? Они становятся ярче и чётче. Вот уже вырисовывается её дивный стан, что так мил моему сердцу, черты лица становятся острее. Я так явно вижу её поджатые губы, чуть тронутые алой помадой, её чуть вздёрнутый аккуратный носик, её глаза со слегка поднятыми уголками, так что кажется, что они всегда смеются. Она почти реальна!
Что происходит? Я брежу? Или это побочный эффект от нового препарата, прописанного врачом?
Она подходит ко мне и садится рядом. Она так близко, что я могу дотронуться до неё. Потрясающе.
— Не трогай меня, или мне придётся позвать санитара.