– Ну-к, что ж, что татарин, а человек он хороший. Ты ему и в подметку не годишься, дуреха этакая. И в кого ты только уродилась? Ты посмотри, каких он гор достиг: первый человек в слободе, все к нему – с уважением, с почтением… Эх, ты, квашня, квашня…
– И в Бога не верует. – атаковала Манефа.
– Ладно. Не твое дело. А сама-то веруешь?
– Нет.
– Ну и молчи! – приказывала старуха.
Весть о предстоящем веселье в доме председателя колхоза быстро разнеслась по слободе. Колхозники, встречая на улице Алима, подобострастно поздравляли:
– С праздничком вас, как бы, Алим Алимыч…
– Спасибо, спасибо! – на ходу говорил счастливый Алим.
Колхозник долго провожал взглядом крепкую фигуру Алима, качал головой.
– Старается, бегает, а она, поди, ведьма, насмехается над ним… Эх, слепые люди, – слепые, как щенки! – и думал о том, как бы и ему попасть вечером в дом Ахтыровых.
Некоторые принимали это событие по-другому и злобно замечали:
– Ему что́ не устраивать пирушки: казна в его руках. Наворовал, наверное, колхозного добра полны погреба. У нас штаны с задниц сваливаются, а он увеселяется, сатана. Эх, жизнь проклятущая! Кто смеется, а кто спиной гнется…
Гостей ожидалось около сорока человек: и слободских, и отважинских, и городских. Дал свое согласие даже и председатель райисполкома Патокин, с которым Алим находился в довольно близких отношениях. Патокин ценил Ахтырова как работника, любил как человека и протежировал ему. Когда встал вопрос о списках, которые нужно было представить в Москву правительству для награждений орденами лучших людей района, он одной из первых назвал фамилию Алима.
К пяти часам все было готово. В просторной горнице стоял накрытый стол, в виде буквы «П», составленный из пяти небольших столов. Белоснежные скатерти украшало бесконечное количество бутылок и закусок. Тут были и поросенок, и колбаса, и заливное, и водка, и перцовка, и спотыкач, и даже – подарок Патокина – бутылка портвейна. В общем, угощение стоило Ахтыровым полторы тысячи рублей, – ушли все деньги, до копейки, которые были у Алима.
– Гриша, беги, друг, беги за сапогами! – торопил приятеля Алим, устанавливая на табуретку бочонок с пивом.
– Лечу-с, одна нога здесь, другая там, – отозвался Гриша.
Он успел уже порядочно нагрузиться и был нескончаемо разговорчив.
– Если Ялик еще не кончил, то сиди у него, торопи, и чтоб, самое большее, через полчаса ты был тут с сапогами, – приказал Ахтыров.