Чрезвычайно важным для понимания внутренней логики процесса формирования ментальности модерна представляется замечание Ф. Броделя о принципиальном отсутствии специализации как сущностной характеристики капитализма. Поскольку движение капитала подчиняется не внутренней логике развития определенной сферы общественной деятельности, а только экономической конъюнктуре, капиталист может свободно перебрасывать свой капитал из одной сферы деятельности в другую, предметно с ней никак не связанную.
Европеец XV в. стал в целом более рационально относиться к жизни. Отмечая довольно быстрый рост населения Западной Европы в начале и середине XV в., ученый-медиевист Ю. Л. Бессмертный связывает его с формированием представления о самоценности земной жизни [Бессмертный 1991, с. 193]. Французский историк Ж. Делюмо констатирует целую серию «усовершенствований мыслительного аппарата», которые произошли на протяжении XV–XVI вв. [Делюмо 1970, с. 6] А именно, заметно увеличилось стремление и способность к ясности и определенности («Возьмем религию: никакая эпоха не была столь догматической, как XVI век – исповеди, кредо, догматы веры, наставления распространяются повсюду, доктрины таким образом по контрасту взаимно проясняются») [Делюмо 1970, с. 7–8]; в развитии правосознания рубеж XV–XVI вв. ознаменовался отчетливым стремлением к закреплению норм обычного права в виде писаных законов; во всех сферах деятельности стала проявляться большая способность к абстрагированию; существенно изменились представления о пространстве [Делюмо 1970, с. 1–4] и времени [Делюмо 1970, с. 4–6], они приобрели ярко выраженный ценностный аспект. В частности, в отношении времени появилось убеждение, что оно должно быть более «наполнено любым действием – от эротического веселия до молитвы» [Delumeau 1983, p. 128].
Эти изменения затронули сознание даже церковных деятелей католицизма. В XIV в. Антонин епископ Флоренции, которая, как известно, была тогда банковской столицей мира, и Бернардин епископ Сиенский в своих проповедях и трактатах стремились примирить кредитно-банковскую деятельность и христианскую мораль. Несмотря на то что взимание процента есть, по сути, эксплуатация времени, которое принадлежит только Богу, и потому есть грех, Антонин Флорентийский рассматривал должника и кредитора как равноправных участников контракта. К тому же прибыль, которую извлекает кредитор, по его мнению, оправдывается полезностью его деятельности. «При всех сомнительных ситуациях, – пишет св. Антонин, – следует выбирать путь разума. Этот принцип истинен, поскольку мы придаем нашему поступку возможно совершенное качество… Нельзя переходить правило совести. Мир должен зиждиться на принципах совести» [Вебер 1990 б, с. 105].