– Как именно? – удивилась Гермиона.
– Отказаться от желания, – пояснила Куинс. – Для этого нужно только сказать: «Я отказываюсь от исполнения этого желания».
Гермиона, готовая на все, лишь бы угодить безумной, повторила про себя последнюю фразу.
Куинс огляделась, словно ожидая, что стены рухнут и в ушах раздастся некая небесная какофония, но ничего не произошло, если не считать визга оркестровых инструментов, настраиваемых музыкантами перед началом танцев.
– Придется попробовать еще раз, до того как вы изменитесь. И постарайтесь вложить в слова немного больше убежденности.
Убежденности?
Гермиона направилась к двери. Сейчас она была убеждена в одном: эта женщина крайне нуждается в помощи.
– Может, вам кого-то позвать? Например, раззяву-надзирателя из Бедлама. Однако Куинс вцепилась ей в руку, одновременно показывая на окно, где небо стало темно-алым.
– Помните, что даже невидимок можно коснуться. Ранить. Убить. Раздавить экипажем. Вам следует быть очень осторожной. – Помолчав, она постучала веером по губам. – Невидима, невидима… давно уже никто не загадывал подобного желания. Конечно, я должна о многом вас предупредить, но, боюсь, память уже не так хороша, как прежде. – Она снова пустила в ход веер, прежде чем добавить: – Ах да! Все, что вы держите в руке или носите, тоже станет невидимым. И помните, на рассвете вы примете обычный вид. Поэтому постарайтесь к этому времени оказаться дома.
– Это совершенная чепуха, – объявила Гермиона, пытаясь освободиться. Она не собирается стоять здесь и слушать бред бедняжки! Словно какое-то желание может сделать тебя невидимкой!
Но настойчивая мысль продолжала ее терзать: «А если в этом бреду есть доля правды?»
Шарлотта. Желание Шарлотты. Разве Шарлотта не претерпела поразительной метаморфозы почти с того момента, как получила кольцо? Превращение из забытой старой девы в блестящую светскую львицу казалось чем-то вроде волшебной сказки. Чем-то вроде осуществленного желания.
Но этого быть не может! Откуда у обычного кольца такая сила?
Гермиона устремила панический взгляд на Куинс. Та кивнула в сторону окна, где солнце наконец садилось за горизонт. И когда последний луч померк, огонь и жар наполнили душу Гермионы. Ужасный шум обрушился на нее, словно этот огонь вырвался на волю. Она заткнула уши, но рев стал еще громче. Оторвав взгляд от окна, Гермиона посмотрелась в зеркало и увидела последнее доказательство безумия Куинс.