Потому что вот только сейчас она стояла перед зеркалом в вечернем платье, готовая услышать слова восхищения из уст лорда Рокхерста. А в следующий момент растаяла…
– Дражайшая леди Уолбрук, – начала Куинс, сжимая руку матроны, – как приятно снова видеть вас. Ваш туалет выше всяких похвал и очень вам идет.
Как и ожидалось, графиня улыбнулась, хоть и немного раздраженно.
– Спасибо. Большое спасибо, – пробормотала она и, вместо того чтобы попросить Куинс представиться, продолжала без умолку трещать: – Увидев ткань, я поняла, что не смогу без нее жить. Эта ткань и поразительное искусство мадам Клодиус помогли создать идеальное платье для таких вечеров. Слишком много народу сегодня, не находите? Бьюсь об заклад, патронессы готовы втиснуть сюда кого угодно!
– Вы совершенно правы, – согласилась Куинс. – Собственно говоря, я подошла к вам, чтобы передать послание от дочери.
– От Гермионы? – всполошилась леди Уолбрук, осматриваясь. – Где она?
– Боюсь, ей стало плохо в дамской комнате. Леди Уолбрук презрительно фыркнула:
– Значит, она услышала о прибытии Рокхерста, и ее тут же вывернуло наизнанку! Что же, нет смысла здесь торчать. Я немедленно увожу ее домой.
– О, не стоит! – возразила Куинс. – Ваш сын был так добр, что обо всем позаботился. Они не хотели портить вам вечер.
– Какой кошмар! – пожаловалась леди Уолбрук. – Этот негодник Гриффин наверняка был рад сбежать! Но бедняжка, бедняжка Гермиона! Что мне с ней делать. – Кружевной веер дрогнул в ее руке. Глядя на танцующие пары, графиня вздохнула: – Полагаю, мне стоит остаться, чтобы своими глазами видеть, что происходило на балу. А вот и матушка лорда Хастингса! Наверное, хочет узнать, почему Минни здесь нет, тем более что один танец был обещан ее сыну. Нужно что-то придумать… Ах да, благодарю вас, леди… леди…
– Просто Куинс, мадам. Просто Куинс, – сказала она графине.
Леди Уолбрук кивнула и растворилась в толпе. Чья-то рука оттащила Куинс обратно в тень.
– Прекрасная работа, – похвалил Милтон.
– Ты еще здесь? – удивилась она.
– Мне казалось, что ты должна вернуть мне кольцо. Лицо Милтона словно окаменело.
– Правда, это было до того, как ты позволила ей загадать желание.
– Я… позволила? – пролепетала Куинс.
Но Милтон совсем разошелся. Потянул ее глубже в тень и понизил голос:
– Ты поняла, что она пожелала? И что это может означать?