Четыре вопроса, переданные Олегом, лишь сумасшедший мог бы
назвать анкетой. Однако правила устанавливала не я, и от ответов это не
освобождало. Пришлось смириться, прочесть пункт номер один и вскинуть брови, не
сдержав эмоций.
“Готовы ли вы нарушить корпоративную этику?” – холодным
ливнем обрушилось на сознание.
Я аж закашлялась. Весь мой запал пропал, и от волнения
затряслись колени.
– Э-э-э… Это как? – уставившись на Олега, я инстинктивно
прикусила губы.
– Просто ответьте, – сухо промолвил он. – Всё остальное мы
обсудим позже.
Поколебавшись, я написала “да” и опустилась одной строчкой
ниже.
“Готовы ли вы к спонтанным командировкам?” – пункт номер два
не предвещал подвоха. Я даже не думала, согласившись сразу, и ободрённая
приступила к следующему.
“Терпимы ли вы к психически неустойчивым, рьяным политикам и
иным религиям?”
Вот тут я зависла. Прекрасно зная ответ, мой разум сбился от
самого вопроса. Зачем это нужно? Неужто меня берут, чтобы общаться со всеми из
перечисленных? Или Олег – как раз один из тех, к кому мне нужно проявить
терпимость?
От этих мыслей мне стало трудно дышать, и я невольно
зашевелилась в кресле. Но помня реакцию на сказанное мною ранее, всё же
смолчала, не поднимая взгляда. “Просто ответьте,” – звучало в моих ушах как
установка для дальнейших действий. И я сдалась – очередное “да” ещё на шаг
приблизило линию финиша.
Однако самым странным и возмутительным стал завершающий
аккорд программы. Когда казалось, что всё уже позади, меня пришибло роковым
вопросом.
“Сколько вещей, надетых на вас сейчас, вы бы пожертвовали
ради этой должности?”
Я так и ахнула. Даже в ночных кошмарах мне не приснилось бы
ничего подобного! Первым порывом было встать и уйти, не объясняя своего
поступка. Но что-то сдержало. Я подняла глаза и немым взглядом попросила
помощи.
– Просто ответьте, – словно запрограммированный он повторил
свою любимую фразу.
– Просто ответьте, – передразнила я. – Да с вами свихнёшься
от таких ответов!
И снова уткнувшись в последний вопрос анкеты, я ненадолго
погрузилась в цифры.
Шарфик, пиджак… Мой внутренний строгий цензор без колебаний
ограничил список. Но параллельно какая-то часть меня сопротивлялась, предлагая
большее. Небеспричинно. Ведь в кресле, где я сидела, успели отметиться и мои
предшественницы. А уж они-то, имея вагон амбиций, могли решительнее подойти к
вопросу.