И ее совершенно никто не защищал.
По широкой дороге к нам двигалась небольшая процессия. Власти
Ахатлы явно шли говорить, а не драться. Я дал сигнал сбора, трубы
рыкнули, и мои ретивые воины сбавили прыть. Недовольные золотые,
иронично хмыкающие белые стягивались к знаменам, а я махнул своей
охране выдвигаться вперед.
Толимеки робко замерли в паре десятков шагов. Наконец, от
делегации отделился одинокий человек. Примечательный весьма.
Высокий, почти, как я, но ссутулившийся настолько, что едва
доставал до моего здорового плеча. Обильные расписные одежды
скрывали фигуру, но, судя по впалым щекам на смуглом клиновидном
лице, мужчина был весьма худым. Впалые глаза дополняли образ. В
руках у него был резной посох, и это явно не ради красоты –
незнакомец держался за него обеими руками.
Неспешно он прошел почти всё расстояние, разделявшее нас, и
слегка поклонился. Весьма неумело.
– Приветствую владыку Хуакумитлу в моем доме! – слабым голосом
на ломаном четланском заговорил он. – Тебе, князь, не нужно
представляться, чтобы быть узнанным.
Значит, это и есть Тувуак – князь Большой Воды. Измученный
болезнями правитель измученного соседями княжества. А тут еще и я.
Тувуак выглядел абсолютно покорным, но не испуганным. Он с
интересом рассматривал двадцатки моих тяжелодышащих воинов.
– Похоже, что Аматкуиль ошибался, – сипло закаркал князь, я не
сразу понял, что это смех. – У тебя осталось слишком много воинов.
Чересчур много воинов…
– Это не все, – подлил я масло в огонь. – Часть моих людей
осталась на дороге: собирает оружие с ваших мертвецов.
Тувуак мелко и часто закивал.
– А Аматкуиль выжил… Нет, он очень и очень ошибался, решив
напасть на тебя.
Я с удивлением услышал злорадство в его голосе. Князь радуется
неудаче своих воинов? А потом понял. Чахлый болезненный правитель
не может быть реальным лидером своих воинов. И неизбежно на этом
месте появится другой человек. Человек, которого любят воины, от
которого веет героизмом. Местный генерал Глыба. И, конечно, такой
человек легко может перешагнуть грань от опоры князя к угрозе
князю. Я по-новому посмотрел на Тувуака. Это ведь я! Недоносок,
лишенный здоровья, задавленный местными интриганами. Только он не
изменился. Не стал мной сегодняшним.
Странное чувство охватило меня: сочувствия и одновременно
какой-то гадливости. А еще я понял, что с Тувуаком надо быть
осторожнее. Если в такой сложной ситуации он смог сохранить власть
(а князю было уже явно за сорок лет), значит, у него есть иные
таланты, за неимением широких плеч и гордого взора. Он, например,
мог искренне радоваться гибели своих людей, если та играла против
его соперников.