Конечно, Ночка изо всех сил работает над своей идеей буквенной
письменности. Но одной идеи оказалось мало. У Ийохали в ее алфавите
накопилось уже почти шестьдесят букв. Я понимал, что некоторые
лишние и дублируют друг друга – но с советами не лез. Пусть азбуку
создает носитель языка. И девушка создавала. Она сильно увлеклась
идеей, а я подпитывал эту «топку», как мог. Но надо признать:
буквенная письменность плохо приживалась у четлан. Я даже принуждал
некоторых проходить у Ночки обучение, но головы индейцев концепцию
усваивали плохо (мои секретари, например, не смогли). Пандемия
дислексии какая-то! Так что этот вариант письменности
прогрессировал медленно. А ведь казалось: создам школы, построю
новое общество…
Ннака же своей пиктографией особо ни с кем не делился. Он в
своих пометках прекрасно ориентировался, четко знал, что у него
есть, сколько и почем. И понимал, что это знание дает ему власть.
Ведь он и только он мог манипулировать информацией… и никакого
внешнего аудита!
…Сжимая и разжимая правый недоразвитый кулачок, я вглядывался в
своих экономических советников. Кто же? Кто врет? Луч Света
демонстративно смотрел в окно, где вдалеке стояло его заметно
разросшееся «конструкторское бюро». Моему технологическому гению,
по большому счету, было наплевать на все эти дрязги. Его манили
открытия. Наверняка в КБ сейчас в разгаре какой-то очередной
проект, и Циль только ждал момента, когда сможет уйти со скучного
совещания и заняться настоящим делом. Любимым детищем «инженера»
были, как ни странно, не стекло, не тумбага, а банальная зольная
вода. Луч Света нашел этому раствору кучу применений: в плавке, в
стирке, в отбеливании…
«Нет, это, конечно, не он, – мысленно качнул я головой. –
Значит, случилось страшное: Широкий Дуб спелся с Ннакой».
Когда-то, еще только создавая рынок в Излучном, я поставил во
главе человека максимально далекого от моего ушлого горца. Дуб был
из рода Капибар, у него имелись свои интересы, и я надеялся, что
казна с рынком будут соперничать. Но неотвратимое случилось.
В принципе, мне плевать на эти три чашки. Важно, что двое
человек, в руках которых вертится почти весь мой оборот, вступили в
соглашение. Я вспомнил, как недавно Ннака подошел ко мне и сообщил,
что в две зерновые ямы попала вода, и маис пропал. Нужно закупить
семена к севу. Я тогда не обратил внимания, а мне рассказали, что
на День Змея куча народу ходила по рынку, площади и предлагала всем
маисовое пиво. Не из моего ли «пропащего» зерна его сварили? И кому
достались прибыли? Я не знаю, что случилось на самом деле:
возможно, Ннака оперативно распорядился промокшим зерном. Или
никакой воды вообще не было. Но пара десятков мешков зерна – это
уже не три чаши.