Это надо как-то пресечь.
– Последний расплав у нас странный получился, – Луч Света словно
услышал мои мысли и повернулся к столу. – Мы сейчас добавляем в
расплав порошок малахита – ну вы уже видели красноватую
стек-тлу?
Все кивнули. Я тоже. Красить стекло получалось пока плохо, но
народ ничего подобного не видел и хватался за бурую посуду, как за
произведения искусства.
– Паитцин смешал два тигля, но не учел, что расплавы в них были
разной жаркости, – продолжил «инженер». – В итоге они плохо
смешались, и весь расплав вышел необычным.
Луч Света достал из поясной сумки вытянутый слиток стекла:
чересполосный, то матово-белый, то кроваво-бурый. Где-то в мутной
белизне размазывались багровые капли – интересный вышел
рисунок…
А главное – запоминающийся.
Циль положил полоску на стол, чтобы все могли ее рассмотреть, а
я – взять в руки.
– Боби, вызови старшего из стражи дворца, – махнул я секретарю и
обратился к подозреваемым в мошенничестве. – Сейчас мы продолжим
совет, а золотые пойдут в ваши дома. Устроят обыск на предмет
поиска посуды вот с таким узором. И молитесь Змею, чтобы они у вас
ничего не нашли!
Луч Света откинулся на спинку стула (он был одним из немногих
четлан, кто сразу полюбил этот предмет мебели), еле сдерживая
улыбку. Ннака сохранял каменное спокойствие, видимо, абсолютно
убежденный в надежности своих тайников. А вот Широкий Дуб
поплыл.
– Владыка… – робко начал он, но я не желал слушать его
оправдания.
– Сам принесешь?
Тот молча кивнул.
– Крысы амбарные! – я грохнул левой рукой по столу. – Вы – моя
опора! Я полагаюсь на вас! А вы крысить?!
Я вскочил, развивая этюд «гневный босс». Даже Мясо слегка
отодвинулся.
– Вы думаете, я ничего не вижу? Или думаете, вы такие бесценные,
и вам всё позволено? Не надейтесь! Жалеешь вас за прежние заслуги,
а вы на шею садитесь! Но вот этого, – я ткнул пальцем в пеструю
стекляшку. – Я не потерплю! Вы мое воинство обворовали! А за это
чересчур большого наказания быть не может! За это и без погребения
можно остаться! Хладным трупом по реке уплыть! Ясно? – рыкнул я
персонально на Ннаку, ибо тот казался мне недостаточно
напряженным.
– Так я-то что, володыко? – невинно округлил свои глаза
Мясо.
– Цыц! – хлопнул я снова ладонью, так, что посуда дзинькнула. –
Ты Дуба только что передо мной выгораживал! Думаешь, не знаю я, что
вы оба в доле?!