– Во славу Змея! – загрохотали мои воины, бряцая сверкающим
золотом оружием.
Однако, на бой себя накручивать не потребовалось: даже
поверхностный взгляд показывал: всё уже кончилось. Ну, либо
заканчивается. Вдали еще кричали перепуганные люди, в нескольких
местах что-то вяло горело. Но на берегу уже расслабленно отдыхали
не меньше двух двадцаток золотых: бинтовали раны, чинили оружие,
перекладывали какие-то корзины и мешки. Наше появление они отметили
слегка снисходительными помахиваниями руками: мол, не парьтесь,
настоящие воины уже всё сделали.
– Старший! Ко мне! – рявкнул я во всю глотку, после того, как
нос кора-пиля с хлюпаньем влип в мокрую глину берега. В Моке
мостков не знали.
Какой-то малознакомый мне двадцатник споро вскочил на ноги и
затрусил к воде.
– Победа? – поинтересовался я.
Страж гордо расправил плечи.
– Да, владыка. Победа, – его глаза сияли. – Да, боя-то особо и
не было. Мы гребли, как сумасшедшие, нас тут совершенно не
ждали.
Воин явно собирался живописать мне все прелести отрубания голов
трусливым толимекам, но я остановил его нетерпеливым движением
здоровой руки.
– Знаешь, где Прекрасная Слеза?
Золотой мотнул головой за спину.
– Там, зачищает окраины Моки. Нас сюда послали помочь раненым,
сторожить плоты и вас встречать…
– Пошли здорового воина к командиру. Пусть прибудет ко мне, если
может оставить воинов.
Двадцатник глянул на меня слегка осуждающе (зачем лишаю их
генерала возможность вершить ратные подвиги?), но поклонился и
отправился исполнять приказ.
Глыбу пришлось ждать долго. За это время я успел организовать
высадку всех трех сотен моих воинов. В отличие от первой волны,
которая мчалась в бой налегке, наши лодки были нагружены всякими
припасами. Десятки навесов, немного запасного оружия, тумбажные
инструменты: мотыги, кирки, топоры. Война прожорлива, даже это
немногое мне пришлось забрать у работяг в Излучном. Вещи
распаковывались на берегу, лагерь я пока велел не разбивать. Часть
лучников разослал патрулировать окрестности, одну лодку послал
вверх по течению, поддержать связь с третьим – пешим – корпусом,
который еще был в пути.
Генерал явился, как и полагается герою-завоевателю, весь в крови
поверженных врагов. Щит – в хлам! Как только на руке еще держится.
Зато на лице – состояние безграничного счастья.