– Спишь? – сонно спросил Женич. – Идем, посмотришь, что получилось.
– Да, – пересиливая себя, ответил он, открыл глаза и приподнялся на локоть.
Женич подождал, пока Илья окажется на ногах, и предложил поскорее идти.
– Сейчас нас всех свалит сон, и ты не увидишь шедевр, – пошутил Женич, видя его уставший вид.
Они зашли в комнату, и Илья резко вздрогнул, пораженный увиденным. Перед ним стояла Катя, та Катя, которую он никогда не знал прежде. Формы ее тела были статичны, почти неподвижны, цвет кожи стал значительно темнее, чем в жизни. Губы и брови были подведены густым черным цветом, левое ухо украшала нарисованная серьга и коралловая раковина. В руке она держала то ли плод, то ли сосуд, часть которого была нарисована на левой груди. Ее бедра прикрывало нанесенное густой краской темно-красное парео с золотыми узорами. Она стояла у стены и всматривалась в окно, находящееся напротив двери в комнату.
– Это же Гоген, – почти прокричал Илья.
– Совершенно верно, таитянская Ева с его работы «Куда идешь?».
– Просто невероятно, – захлебываясь от удивления, сказал он. – Только живая.
– Живее всех живых, – улыбнулся Женич. – Ведь крутняк, правда?
– Еще какой! – восхищенно отозвался Илья.
Необычные краски, непривычный оттенок ее тела вызывали в нем тревожные ощущения. Крепкая жизненность наполняла ее чувственной страстью, тяжелый спелый плод был почти живым, казалось, что можно подойти и прикоснуться к нему, почуять экзотический запах.
Женич достал из сумки фотоаппарат, сделал несколько снимков и удовлетворенно сел на пол, потирая грубые ладони.
– Я собираюсь лечь спать, – по-деловому заявил Женич, любуясь своей картиной. – Ты заберешь ее или оставишь?
– Конечно, заберу, – выпалил Илья.
– Но она непригодна сейчас для ласк, – скептически произнес Женич и рассмеялся.
– Я буду на нее смотреть, мне этого достаточно.
– А меня даже никто и не спросит, что я думаю? – неожиданно включилась в разговор Катя.
– Не знаю, что и сказать, – растерялся Илья. – Пойдем домой, уже поздно.
– Не поздно, а рано, – поправил его Женич. – Половина седьмого.
– Самое время, чтобы плюхнуться в теплую постель, – Илья сменил тон и поднял с пола ее одежду.
– Я бы хотела сохранить в себе этот образ, – воодушевленно произнесла Катя.
– Думаю, это уже произошло, – многозначительно прошептал Женич и вышел из комнаты. В дверях он бросил небрежное «спокойной ночи» и пропал в одной из комнат мансарды.