Нина, младшая, и вовсе не стала выглядывать, отчего во рту стало
кисло. Я... а точнее, моё юное Альтер-Эго сестёр любит, почему-то
испытывая перед ними острое чувство вины.
- А, вот оно что, - сообразил я, поймав очередной кусочек
воспоминания. Я-Он почему-то винил себя в уходе матери. А далее -
снежным комом одно к одному. Озвучивание этой надуманной вины,
масло в огонь со стороны отца (из-за пьянства, блядства и
рукоприкладства которого и ушла мама) с перекладыванием вины с
любимого себя на подставленную выю, ну и своеобразный характер
вообще всех "родных человечков", готовых винить в любых проблемах
кого угодно, но только не себя!
- Чевой вам, Алексей Юрьевич? - выглянула с кухни служанка. Всей
почтительности в ней - именование по имени-отчеству, потому как
батюшка так велел. Мой, разумеется. Наследник!
Как это сочетается с перекладыванием вины и фактическим
игнорированием сына... А так и сочетается! В прошлой жизни немногим
лучше было, до слёз всё знакомо! Не один в один, но ох как
знакомо...
- Обед, спрашиваю, скоро? - поинтересовался я, подавив рвущиеся
наружу чувства. Служанка, поджав бесформенные губы куриной гузкой,
ничего не ответила и удалилась на кухню греметь посудой,
выразительно вильнув толстым задом. Память тут же подкинула
воспоминание... о случке, наверное. Иначе я это не могу
назвать.
Спит мой папаша с Фросей, так вот. Понятно, что у взрослого
мужчины есть... потребности, но Фрося?! Впрочем, сильно пьющему
коллежскому секретарю[2] в возрасте под
пятьдесят сойдёт и такая. И что-то подсказывает мне, что со
служанкой он... хм, спаривается только тогда, когда нет денег на
проституток. В общем, та ещё парочка - жаба с гадюкой!
Не дождавшись ни обеда, ни ответа, я удалился в крохотную узкую
комнату, напоминающую пенал, и как был в форме, так и завалился на
застеленную постель. В голове - каша, впереди - ясное понимание
приближающегося Апокалипсиса и острое желание шагнуть с крыши.
Может быть, удар об асфальт закончится тем, что этот кошмар
окажется сном, и я, проснувшись, сяду в своей постели. А потом
забуду всё, что снилось, и останется только память, что была
какая-то гадость... да и чёрт с ней!
... что-то холодное легло мне на раскалённый лоб, а потом сухие
пальцы болезненно оттянули веки, едва не надрывая уголки, и в глаза
мне заглянула морщинистая, несколько обрюзглая физиономия,
украшенная чеховской бородкой, только что изрядно седой.