- Ну-с! - бодро сказала физиономия, обдав запахами лекарств и
больных зубов, бесцеремонно вертя мою голову и пристально глядя
через очёчки в золочёной оправе равнодушными глазами, - Сколько
пальцев?
- Два, - вяло отозвался я, не вполне соображая, - а теперь
три.
- Ну, что я могу сказать? - физиономия отпрянула от меня, и я
машинально повернул голову вслед.
- Неприятно, разумеется, - с казённым сочувствием продолжил
врач, сидя на стуле подле моей постели и отсчитываясь о ситуации
стоящему в дверях отцу, - но и ничего страшного. Гимназисты,
бывает, от переутомления в обморок прямо в классе падают. А
травмы...
Он пожал плечами и заключил равнодушно:
- Ничего страшного. Дети, что вы хотите!
- Так что? - поинтересовался отец, не слишком убедительно
показывая голосом озабоченность моим состоянием.
- Недельку пусть отдохнёт, - постановил медик, - записку в
гимназию я сейчас же напишу. Где же... а, вижу!
Сев за мой стол у окна, он подвинул чернильницу поближе,
проверил перо и быстро набросал записку, вырвав листок из
специального блокнота.
- Вот и всё, - медик встал, протягивая записку отцу, - Денька
три постельный режим и никаких уроков, а потом можно постепенно
вставать.
- Так может, и нечего дома бездельничать? - не к месту оживился
отец.
- Ни в коем случае! - заступился за меня медик, - Вы что,
нервической горячки хотите?
Он принялся что-то объяснять отцу, поминутно поправляя очки и
вставляя в разговор медицинские термины.
- Может, по рюмочке? - предложил Пыжов старший, пытаясь перейти
в привычные рамки.
- Хм... - зажевал губами врач, явно напрашиваясь на уговоры.
- Калгановой!? - наступал отец, и медик, так и оставшийся
безымянным для меня, удалился в гостиную.
Дверь в комнату так и осталась приоткрытой, и я хорошо слышу
голоса, звуки собираемого стола и всю ту суету, что сопровождает
появление гостей. Юрий Сергеевич, то бишь папенька, впечатление
производить умеет - за что, собственно, и держат на службе. Ну и за
происхождение, не без этого...
Подробностей не знаю, но память уверенно подсказывает, что
дворяне, особенно потомственные, при поступлении на службу или
учёбу вполне официально имеют фору. Да и уволить их с
государственной службы не так-то просто!
Скрипнула дверь, и в комнату вошла Фрося, поменяв на лбу
вымоченную в уксусе тряпку. За ней, несколько минут спустя,
заглянула Люба, и хмыкнув, удалилась прочь, не сказав ни слова.
Нина так и не заглянула.