Мне страшно. Просто страшно. Парахин, одноклассники, учителя,
эта чёртова гимназия...
Хочется, чтобы всё было как раньше. Я - взрослый, состоявшийся
мужик, уверенно идущий по жизни.
А сейчас... будто и не было всего этого. Хочется просто
вернуться домой, сказаться больным, и проболеть, имитируя мигрени,
до конца каникул.
Останавливает даже не гордыня взрослого (разумом и только
разумом!) человека, боящегося схлестнуться с подростком, а скорее
понимание подводных камней.
Болящего автоматически освобождают от экзаменов, перенося их на
конец лета. Какие бы ни были обстоятельства у гимназиста, но во
время переэкзаменовки его спрашивают максимально пристрастно, а
затем ещё и снижают балл.
В личное дело ставится соответствующая пометка... и чёрт его
знает, почему, но это сказывается при поступлении в университет или
на госслужбу, а впоследствии заметно затрудняя карьеру. В свете
грядущей Революции и Гражданской - мелочь, не стоящая внимания.
Но... в таком случае и перевод на экстернат осложняется настолько,
что из рядового события превращается в мероприятие, требующее
созыва Высокой комиссии. А зная моего папеньку и его нежелание
утруждаться...
... безнадёжно. Он и пальцем для этого не пошевелит.
- Morituri te salutatnt[ii], - с
тоской сказал, с преогромным трудом заставляя себя идти в
ненавистную гимназию.
От волнения меня натурально подташнивает - так, что к горлу
подступает желчь и приходиться, морщась, украдкой сплёвывать эту
едкую дрянь. Опыт взрослого человека, спортсмена и не самого
скверного уличного бойца не слишком-то помогает справляться с
подступающей паникой, водопадом льющейся из подсознания зашуганного
мальчишки.
- Чёрт! - проходящая мимо дородная одышливая дама почтенного
вида, чрезмерно затянутая в корсет, аж подпрыгнула и дико
покосилась на меня, но по-видимому, сочла, что это ей послышалось.
Нервно подобрав поводок собачки, она ещё раз оглянулась на меня и
прошла мимо.
Опыт взрослого человека, как ни странно, плохо помогает
справляться со страхом. Хотя я заранее прокачал несколько вариантов
развития событий, включая наихудшие для меня, верх постоянно берут
детские переживания. Взрослый опыт и огрубелость чувств остались
где-то там, а сейчас короста отвалилась, и болезненные, оголённые
эмоции книжного ребёнка безоговорочно победили.