Аня с интересом наблюдала, как мать порхает вокруг гостя. В полнейшем безмолвии они дружно приготовили чай и уселись напротив Марка. Успевший немного растаять, гость снова испуганно напрягся, глаза его заметались, руки лихорадочно искали друг друга, проверяя на месте ли кончики пальцев. Догадавшись, что тактика выжидания не принесет успеха, Ольга пошла в наступление.
– Ну?
Моргнув несколько раз, Бернштейн преобразился, он успокоился.
– Вы получили письмо. Ваш муж… ваш бывший муж, просил меня лично посетить вас для разъяснений. Он опасается вашего отказа, поэтому велел мне ответить на все ваши вопросы. Пожалуйста.
– Для начала объясните, что это Александру взбрело в голову «собрать всю семью»? Что за блажь или каприз звать кучу народа ехать за тридевять земель?
– Прошу об одолжении оставить эту информацию закрытой для других. Я уполномочен открыть истинную причину вам и еще одному человеку, более никому.
– Я с легкостью обещаю, хотя бы потому, что ни с кем не поддерживаю отношений из его близких. А кто этот второй человек, вы, разумеется, не скажете?
– Естественно, нет. Обещание вашего молчания не излишне, если вы все-таки примете приглашение, вам придется увидеть и общаться со многими…
– Хорошо, я обещаю еще раз.
– Так вот. Это прозвучит печально, но Александр Сергеевич очень болен, дни его сочтены. Как натура творческая он ищет облегчения в оправдании собственного существования, ищет подтверждения в продолжении своего рода. Под предлогом раздела наследства, а оно немалое, он пытается собрать своих близких людей. Во всяком случае, это официальная версия происходящего. До этого я его почти не знал, но то, что он приказал сжечь все свои книги в доме, говорит о пересмотре им своих жизненных приоритетов. Возможно, он ищет опоры в беде…
– Боже. А мать, она с ним?
– Нет. Она в фешенебельном швейцарском пансионе, ее категорически запрещено ставить в известность.
– Как всегда в своем репертуаре. Кого же он тогда хочет видеть: друзей, детей?
– Опять нет. Только бывших жен и их детей.
– Что-то мне это не нравится. Похоже на какой-то заговор.
– Насчет этого я не в курсе, но меня просили всех заверить в дружелюбных намерениях хозяина. Если вы опасаетесь за свою жизнь и жизнь своих детей, мы уполномочены застраховать вас в известной швейцарской компании.