Самолетов всегда был законопослушным, гражданином, чтившим всякое начальство, поэтому, когда его вызвали к следователю, он даже обрадовался – будет, о чем на службе рассказать. А то шеф сердится: «Что это, – говорит, – Самолетов, вы так скучно живете?»
А следователь как узнал, что Самолетов всю прошлую субботу просидел дома, и что никто подтвердить это не может, так и сказал:
– Вы убили гражданина Розмаринина!
– Я его не видел никогда! И не убивал я никого! – запротестовал поначалу Самолетов.
– Вину мы вашу всё равно докажем, – сказал следователь, – а будете отпираться, только срок себе увеличите.
Самолетов всегда делал то, что от него требовалось – уходя, гасил свет и выключал электроприборы, мыл руки перед едой, на эскалаторе метро держался за поручни и не умел пререкаться с представителями власти.
– Вам, конечно, виднее, – со вздохом согласился он.
Следователь велел Самолетову расписаться, после чего подозреваемого увели в камеру. Через два дня на очередном допросе следователь вдруг его спросил:
– Как ваше настоящее имя?
– Самолетов Андрей Владимирович.
– Неправда! Вы украли паспорт Самолетова и жили под чужим именем.
Голос следователя был таким уверенным, властным и устрашающим, что Самолетов послушно пробормотал:
– Возможно… Но так давно… Я забыл до некоторой степени.
– Напомнить? – повысил голос следователь. – Сванидзе – ваша фамилия! Амиран Автандилович Сванидзе.
Самолетов поставил под протоколом допроса свою новую фамилию.
– Я доволен вами, Сванидзе, – сказал следователь. – Как жаль, что мало таких, как вы! Большинство ведь не понимает, что помощь следствию – главная задача подозреваемого.
– Я понимаю, – с грустью согласился Самолетов и его снова отвели в камеру.
Еще через два дня ему представили мужчину с огромными черными усами:
– Ваш адвокат Лившициани. Сегодня из Тбилиси прилетел. Родственники ваши наняли.
– Какие родственники? – не понял Самолетов.
– Семья Сванидзе не оставляет своих в беде, – ответил Лившициани. – Будете во всем слушаться меня и очень скоро выйдете на свободу.
– Что я должен делать?
– Прежде всего, не говорить по-русски. Это ваше право.