Рыцари ответили хором, слепо веря
каждому слову магистра. И отдавая дань его покойной супруге.
Обряд продолжился. И вот в
освещенную пламенем свечей спальню вошла Фреджа, мать Райнера и Корбла. Одна из
немногих женщин, что сумела выжить в Вороньем логе. В пышном черном платье и
шляпке с вуалью, она напоминала вдовствующую королеву. И пусть недолюбливала
невестку при жизни, все же явилась на похороны.
Тонкой, но сильной рукой, затянутой
в кружевную перчатку, Фреджа держала
хрупкую ладошку внучки. Верена смотрела на подол собственного платья, страшась
взглянуть на мать. Девочка с трудом передвигала ноги, и бабушке приходилось
практически тащить ее за собой.
Корбл отвлекся от церемонии и
попенял матери:
— Напрасно ты привела Верену. Она и
без того пережила сильнейший стресс.
Сквозь сеточку вуали глаза Фреджи
сверкнули голубыми льдинками.
—
Все члены семьи должны присутствовать, так велит устав
Корбл нехотя кивнул и вернулся к обязанностям.
Церемония продолжилась.
Магистр ордена «Корвус Девотус»
молился за загубленную душу юной супруги и мысленно осыпал проклятиями себя и
собственных предков, чья алчность привела к столь трагичным последствиям.
Верена слушала отца и чувствовала,
как по щекам катятся слезы. Пальцы бабушки больно стискивали ладонь, оставляя
красные отметины. От запахов кружилась голова, но жаловаться девочка не смела.
Словно фарфоровая статуэтка, молча стояла с опущенной головой, не находя сил
еще раз взглянуть на мать. Слишком горько было. И страшно…
Постепенно боль от сжатых пальчиков
стала распространяться по руке. Поднялась до локтя, коснулась плеча и
спустилась к груди. Стиснула сердце холодными объятьями.
Верена открыла рот, но из горла не
вырвалось ни звука. Только когда девочка стала оседать на пол, сотрясаемая
крупной дрожью, бабушка заметила, что с внучкой творится неладное.
— Корбл! — вскричала Фреджа.
Отец бросился к Верене,
подхватил на руки и прижал как
величайшую драгоценность. Стал укачивать, шепча на ухо утешения. Но ничего
поделать не мог, ведь в тот момент и сам испытывал муки.
— Нет, только не она!.. — вскричал,
чувствуя, как тело сводит сильнейшая судорога. — Только не моя девочка!..
Шлем с вороньим пером выпал из его
рук и покатился к высокому стрельчатому окну. Никто из членов ордена не
бросился поднимать реликвию — всем стало не до того.