Зал замер в ожидании. Одной из традиций московского бала было
заполуночное танго.
Софиты осветили круг в центре зала, в котором эффектно появилась
необычная пара.
Рослые, сложенные скорей атлетически: седовласый кавалер
огромного роста и титанической ширины плеч в белом смокинге, черной
рубашке и с белой бабочкой и его чернокожая партнерша в
безукоризненно обтягивающем ее белом платье и перчатках. Девушка
была не просто темнокожей — казалось, сама тьма не была так черна,
как эта красавица, блеснувшая белозубой улыбкой.
Раздались первые аккорды мятущегося танго. Танец-боль,
танец-размышление, танец-страсть. Надтреснутый голос бандонеона
звучал, разбивая сердца. Чувственный порыв слияния двух тел,
сладость надежд и горечь разочарования. Пожар любви и пепелище
одиночества.
Великолепная пара танцевала, как жила. Сдержанная грация белого
тигра, выдающая воина, и гибкое изящество черного лебедя. Вечная
любовь и вселенское притяжение полюсов.
Зал не дышал. Такой танец доводится видеть раз в жизни.
Все жарче страсть, все громче звуки. Танго-бой,
танго-сражение.
Последний аккорд, финальный рывок, партнерша падает в порыве
кебрады¹ , подхватываемая могучими руками противника, несломленная,
прекрасная, гордая.
Секунда, и девушка плавно перетекает на грудь мужчины,
выпрямляется, обнимая стальную фигуру, он разворачивается, закрывая
от публики ее порыв. Зал взрывается аплодисментами.
То, что произошло потом, Клавдий прокручивал в голове несчетное
количество раз. Позже.
А тогда смотревшие на пару иные отчетливо увидели страшное.
Вздрогнувшие плечи Гесса, на мгновение блеснувший в черной руке
девушки смертоносной сталью серп² , хлынувший на пол поток крови.
Отступившие в Сумерки иные стали свидетелями катастрофы.
Развоплощение Гесса — главного воина Света — поставило этот мир
на порог Армагеддона.
— Темпус аго³! — в центр зала, освещаемый замершими софитами,
вышел сам Михаил. Разом постаревший он обвел свинцовым взглядом
зачарованных заклинанием времени гостей.
— Бал должен продолжаться. У нас есть три минуты на общее
отступление. Никаких беспорядков, Лидеры сторон Света были
предупреждены о произошедшем его участниками еще накануне, — он
говорил, и его слова звучали, как удары. Осевшее на паркет
окровавленное тело Высочайшего подёрнулось дымкой, как бывает при
отступлении в Сумерки, и исчезло.