Я разозлено вскинулась, а он бросил мою сумку на
землю и грозно надо мной навис:
– Я подозревал, что спасти разрушителя не успею, но
все равно попытался и повредил твою руку…
– Ах, вот оно что! – я гордо вскинулась. – Все время
думала, что асигнаторы лишены совести. А она, оказывается, тоже вас
мучает.
Змей угрожающе зарычал, но я даже не
пошевелилась:
– Пусть моя рука болит, но я не испорченное звено, и
ваша забота мне не нужна.
– Глупая ты женщина, – процедил Змей, а я вдруг
обиделась:
– Заносчивый кретин!
Мужчина резко отшатнулся, а я смогла вдохнуть полной
грудью. Похоже, Змей не ожидал получить отпор от какого-то там
ловца, вот и удивился. Сама я еле стояла. Спина обливалась холодным
потом, а ноги превратились в набитые соломой тюки.
Асигнатор давил одним лишь присутствием. Да так
сильно, что теперь понятно, почему другие люди беспрекословно ему
подчинялись. У него талант нагонять ужас. Превращать в ничто чужую
волю. И дело совсем не в его служебном положении.
– Я тебя предупредил, – ледяным тоном напомнил
асигнатор. – Теперь моя совесть чиста.
– Еще раз увижу около нашего дома, не посмотрю, что
рука болит, – так же холодно откликнулась я и сжала рукоять меча. –
Однажды мне удалось вас ранить, значит, и убить смогу.
Услышав столь смелое заявление, Змей плотоядно
улыбнулся.
– Это мы еще посмотрим.
Он собрался было уйти, но резко остановился, чтобы
бросить напоследок:
– Ты не трусиха – это хорошо. Только не путай
смелость с глупостью.
Асигнатор ушел, а я продолжала смотреть ему в спину,
пока он совсем не скрылся за деревьями. Лишь тогда мои плечи
опустились, а ладонь, сжимающая рукоять, задрожала.
Надо же... Не удержалась и назвала асигнатора
заносчивым кретином. Это точно глупо, а не смело. Повезло, что Змей
сдержался и не попытался наказать меня за дерзость и
неуважение.
Сзади подошла Эрма и накрыла ладонью мои заледеневшие
от страха пальцы на рукояти меча:
– Я все слышала.
– Знаю.
– Успокойся, – она подобрала с земли сумку с едой. –
Пошли, поговорим дома.
Я кивнула и наконец-то перестала всматриваться в
даль. Поковыляла следом за сестрой и почувствовала, как в животе
запорхали тревожные бабочки.
– Много же он тебе наговорил, – уже на кухне покачала
головой Эрма.
Я тяжело сглотнула:
– Он сказал, что сестры могут не
вернуться.
Руки Эрмы дрогнули. Она положила буханку ржаного
хлеба на стол и села напротив меня, а я продолжила: