«С нами сдохнуть захотела?!», «Мама с папой хотели
бы, чтобы ты ушла», – вспомнила слова Эрмы в лесу, и Древние знают…
Будь она здесь, она бы повторила их еще раз. Да так громко, чтобы я
точно услышала.
Я прерывисто вдохнула, чувствуя жгучий ком в горле, и
на удивление все-таки смогла твердо произнести:
– Да, – мой голос надломился, и, закусив губу, я
почти простонала: – Согласна…
– Вот умница, – мягко отозвался Змей. – Больше тебя
не тронут ни законы, ни стражи. Никто.
И он продолжил бежать.
Я проснулась от тихого пения:
«Наливай же ты скорей
Чару радости моей!»
И сколько бы мягкий баритон ни казался приятным,
спать он мешал да еще был смутно знакомым:
«Пусть разгонит в жилах кровь
И подарит мне любовь,
Мимолетную, хмельную.
Вот бы бабу заводную!
А не старую каргу
Схожую на курагу...»
С громким «чпок!» пробка покинула горлышко бутылки, и
затем послышались два смачных глотка. А я приподняла веки и тут же
их сомкнула, когда глаза резанул яркий свет. Уже день?
– Эх! – с хриплым и довольным возгласом выдохнул
мужчина и затянул песню с большим задором:
«Йо-ха-ха, йо-ха-ха!
Я нажрался как свинья!
Жар и пламя нипочем,
Хоть руби меня мечом!
Хоть руби меня раз цать!
Я нажрался – мне плевать!»
– Скверные у тебя песенки, – вдруг заметил Змей, а
певец на это с издевкой усмехнулся и заголосил громче:
«Не отброшу чары я,
В ней силища вся моя!
В детстве так меня учили:
Не бросать в посуде силы.
Залпом я на раз и два
Осушу стакан до дна!
В кровь свою впущу огня,
Где ж ты, девонька моя?!»
– И пьешь много, – упрекнул асигнатор, после
очередного «чпок» пробки из бутылки.
– Повидай с мое – не так запьешь, – парировал
незнакомец, после чего хихикнул: – И запоешь.
Сколько я пролежала без сознания? Час? Два? Три? Судя
по закостеневшим рукам, спине и ногам – вечность. Я пошевелилась,
чтобы размять затекшие конечности, но стоило мне слегка двинуться –
по телу мгновенно расползлась паутинка боли. Она вспыхнула в бедре
и стрелой метнулась к плечу.
– Только не морщись! – предупредил певец, но
опоздал.
Рана на щеке натянулась и лопнула. Ее обожгло болью,
а обильные горячие струи крови потекли вниз к уху.
– Э-э-эх, – разочарованно протянул незнакомец. –
Изуродовали такую красавицу.
Сухие пальцы ощупали место вокруг раны, а я крепче
стиснула зубы. Даже малейшее покачивание головой вызывало звон и
боль, точно по ней ударили молотом.