Как могла, стараясь не шуметь, я оделась, взяла так и не
разобранные сумки и, кинув последний раз взгляд на мирно спящего
мужчину, вышла в коридор. Подобные контакты мне были не к чему.
Хозяин зевал за стойкой, когда я попросила расчёт и еду с собой,
нервничая и постоянно оглядываясь. Мне казалось, что незнакомцу не
понравится моё бегство из нашего "гнёздышка".
Получила от хозяина бумажный пакет, принюхалась к нему: сыр,
вяленое мясо, печёный картофель и что-то булькающее, очень надеюсь,
что безалкогольное, удовлетворенно кивнула ему и положила на стойку
несколько медных монет. С лихвой заплатила и за ужин, и за ночевку,
и за выданную снедь.
Застегнула застёжку плаща, перекинула сумку через плечо и вышла
на улицу. Там уже вовсю начиналась деревенская жизнь: стадо коров
медленно шло по направлению к полю, понукаемое пастухом, девочкой
лет десяти, за ними увязалось парочка шустрых коз, вносящих смуту в
размеренное передвижение стада. В ближайшей луже лежала чёрная
свинья, при ближайшем рассмотрении оказавшейся вовсе не чёрной, а
светло-серой. Радостно заливались соседские пустобрехи и гордые
петухи оглашали кукареканием окрестности. Начинался новый день. Я
вдохнула полной грудью чистый, не отравленный городскими
нечистотами, воздух и поперхнулась - откуда-то явственно потянуло
навозом. Я с укором посмотрела на ближайшую корову, та ответила
невинным взглядом и неторопливо отошла от ароматной кучи.
Три часа спустя я изнемогала от жары, солнце, несмотря на утро,
стояло высоко и прохладные часы были безвозвратно утеряны. Я успела
пройти около двух десятков миль и наткнуться ещё на одну
деревеньку. Там и решила переждать до обеда, пока не спадет уличный
зной. Молодая вдова, жившая на отшибе, дала мне напиться и за медяк
накормила досыта густой чечевичной похлебкой.
- Что же ты одна идёшь? Али разбойница? - бесхитростно спросила
она, подперев рукой подбородок и наблюдая за мной.
- Магичка я, травница, могу хворь какую выгнать, - с набитым
ртом разговаривать получалось не очень, но женщина меня поняла.
- Хворь? - обрадовалась она, а я насторожилась, сейчас ещё за
свои деньги и лечить кого придётся, - Может поможешь мне?
Я не могла отказать молящему взгляду и прямой просьбе:
- Хорошо, только можно я доем?
- Конечно, - засуетилась хозяйка, - я тебе ещё киселя овсяного
налью и с собой яичек, да огурчиков с кашей положу.