Что-то неладное я заподозрила, только
когда Верховная отправила «на подмогу Нири» пробегавшую мимо сестру
Оллину, которая предпочитала работать в саду и практически не
пересекалась со страждущими, находя свой покой в тени лично
высаженных деревьев.
- Вы полагаете, что это
наследственное? – встревоженно уточнила я. – У матери тоже что-то
не в порядке и от волнения может обостриться?
Сестра Нарин неодобрительно поджала
губы, всматриваясь во что-то груди малыша, но все же ответила:
- Эта женщина появилась слишком уж
вовремя. И, похоже, рассчитывала остаться при Храме.
- Но… - начала было я – и
нахмурилась, глядя на крохотные розовеющие пальчики.
«У меня ничего нет», - сказала она. И
без колебаний предложила взять все необходимое у нее, лишь бы
малышка осталась жива.
Но разве не было очевидно, что полный
Храм женщин никогда не навредит кормящей матери и уж точно не
отнимет ее у ребенка? Скорее уж собой пожертвовала бы одна из жриц!
Да и существование фермы при Храме – ни разу не секрет…
Немного хладнокровного расчета – и
становится ясно, что мать ничем не рискует. Зато потом она будет
иметь возможность остаться при Храме отрабатывать лечение девочки –
и потихоньку собирать слухи, которые неизбежно поползут: ведь у
младших учениц внезапно прекратили проводить практику, и
безденежные прихожане заинтересуются почему…
Вопрос только один: как там насчет
хладнокровного расчета у среднестатистической матери-одиночки, у
которой на глазах синеет дочь?
О, все пепельные бури и их выродки! А
ее ли это дочь?..
Видимо, у меня и впрямь «очень
выразительная мимика», потому что сестра Нарин, не прерывая
процесса замены, мрачно кивнула:
- Как закончим здесь, сбегай в
участок и спроси капитана Рино, не пропадали ли на острове за
последние сутки младенцы. Если нет, то либо настоящей матери хорошо
заплатили или пообещали чудесное исцеление, либо я попросту думаю о
людях слишком плохо. А вот если пропадали, наша новая служка может
быть бесценным источником информации.
Ага. Только вот мы тоже – «источник
информации», и еще вопрос, кто кого переиграет…
Когда я, уже немного пошатывающаяся
от недосыпа и перенапряжения, доковыляла до участка, выяснилось,
что доблестный капитан, трудоголик шарахнутый, так и не сподобился
покинуть рабочее место даже на ночь. Вульгарному сну в уютной
домашней кроватке ищейка предпочел возможность задать брутального
храпака на продавленном диване во внутренних помещениях, причем до
того громогласно, что услышала я его чуть ли не с порога. Не без
труда справившись с искушением разбудить этого медведя тревожным
гонгом, я ограничилась тем, что попыталась придушить его подушкой,
и незамедлительно узнала о себе много нового.