Я прикусила губу, но зажмуриться для
сосредоточения не успела – внушитель фамильярно сцапал меня за
подбородок, заставив взглянуть в лицо своей маске, и ноги у меня
подкосились повторно, но уже по другой, менее уважительной причине:
лицо это оказалось до неприличия близко к моему. Настолько, что я
внезапно обнаружила, что вместо привычных рыжеватых крапинок вокруг
зрачка в глазах у Его Высочества ледяным ореолом расходятся
темно-синие прожилки. Надо же, а издалека казалось, что цвет глаз у
них с Рино одинаковый…
С губами вышла та же фигня, хотя
пепел скрипел у обоих. Но поцелуй принца выгодно отличался тем, что
рядом не притулился третий лишний, не знающий, куда себя девать и
вообще подозревающий, что будет следующим. Я позволила себе
расслабиться в теплых объятиях, бессознательно плывя в эмоциях,
которых он на самом деле не испытывал, ловя горячие губы, которые
на самом деле находились на другом конце города и, вероятно, были
не так уж горячи. Откуда мне знать?
Я заставила себя отстраниться и
грустно улыбнулась, рассматривая вблизи красивое, выразительное
лицо, в котором порода чувствовалась бы и за бластерный выстрел,
ласково гладя его по щеке и с леденящей душу отчетливостью понимая:
это не то, что мне на самом деле нужно.
Я хочу разбить его скорлупу.
Я хочу, чтобы он выбрался из своих
оков господского воспитания, разговаривал со мной легко и
непринужденно, как с Рино, чтобы он доверял мне и видел во мне
человека, на чью помощь он сможет рассчитывать. Меньше всего на
свете мне нужно быть самой уязвимой брешью в его безупречной
обороне. Меня отталкивает мысль о том, что когда-нибудь, возможно,
Его Высочество повесит на цепочку уже мое кольцо, и
моя тень будет неотступно следовать за каждой его мыслью и
стоять за любым его действием. В его безоглядной, непреходящей,
безумной любви есть что-то маниакальное, пугающее, неестественное.
Я не хочу, чтобы меня так любили.
Мне не нужно ни его сердце, ни его
тело. А ему от меня не нужно и вовсе ничего.
Эта мысль будто бы свернулась в
холодный, поблескивающий на солнечном свету льдисто-голубой шарик,
занявший свое законное место у меня над солнечным сплетением. Еще
не точка Равновесия, но что-то, уже максимально приближенное к
ней.
Я отступила назад и, старательно
изображая кокетливое смущение, нарисовала на чуть приоткрывшихся
губах наваждения волнистую линию. Маг усердно ждал, когда же я
грохнусь в обморок, и, похоже, готов был стерпеть и не такие
«игры», только бы все закончилось поскорее, - чем я и поспешила
воспользоваться.