– Ты же вчера предлагал ей деньги?
– алкоголь развязал мне язык, а душа требовала вылить наружу все дерьмо, что
успело накопиться в ней за все время. – Так вот я увидел их в ее сумке вчера.
Черт! Как можно быть такой жадной сукой?! – от злости залпом выпиваю остатки
виски и со громким звоном ставлю пустой бокал на стол. – Почему ты молчишь?!
Скажи, она снова так просто приняла эти деньги?!
– Да… - отвечает отец с тяжким
вздохом и прячет от меня глаза, словно ему самому было непросто доносить до меня
болезненную правду. – Говорил же, просто забудь ее и живи своей жизнью. Так
будет лучше для всех, поверь.
– Лучше? – но почему-то меня
одолевали тяжелые сомнение на счет его слов. – Для кого лучше?! – неожиданно и
для самого себя повышаю на отца голос и начинаю шагами измерять кабинет. – Да
я..! Я… Я все еще ее…
– Не говори того, о чем уже завтра
пожалеешь, - отец встает с дорогого массивного кресла и подходит ко мне,
опустив свои большие ладони на мои плечи, приводя в чувство. – Избавься от нее,
пока эмоции не взяли над тобой верх. А если не получится, я помогу тебе в этом…
Душа разрывалась на части, но
сказать всю правду я пока что не мог, как и решить, что же я на самом деле
хотел сделать с Мирославой, которая до сих пор не желала выходить со мной на
связь. Девушка словно пропала с радаров и не отвечала ни на звонки, ни на
сообщения, а Макар лишь растерянно разводил руки в стороны и словно собака
ищейка пытался подключить к ее поискам свои связи.
Что же послужило причиной ее
неожиданной пропажи? И почему из моей головы никак не выходил образ ее
заплаканного лица, от которого мое сердце выжимали досуха, словно губку,
обескровливая.
– Да… - шепчу тихо и киваю отцу,
принимая его помощь, пока под влиянием алкоголя я снова не окунулся в омут
воспоминаний нашей любви и не начал жалеть о своем решении.
Да, так будет лучше. Для нее, для
меня и всех, кто нас окружал. Отношения, которые с самого начала были обречены
на провал, в конечном итоге никому не принесут выгоды. Даже мне.
Особенно мне.
Мне не хотелось светить пьяным
лицом перед Маргаритой и ребятами, поэтому, вызвав Макара, засыпаю на заднем
сидении его автомобиля по пути домой. Сквозь полудрему в сознании снова
всплывает заплаканное лицо Мирославы и ее дрожащее тело, укутанное одеялом,
так, словно она пыталась с его помощью обороняться.