Стражник опять глаза распахнул.
Терпит. Вот зараза упрямая, не желает признаваться. Или попросту не
доверяет.
– Конечно, хочешь. И я обязательно
поговорю, а то вдруг принц заметит твое недомогание. Но…
Я шагнула за порог и встала на
носочки, чтобы прошептать стражнику на ухо:
– С тебя должок. Будешь защищать
меня, несмотря ни на что. Даже от самого принца Рензела, если
потребуется.
Я дала ему немного времени, чтобы
переварить сказанное, после чего отстранилась и
поинтересовалась:
– Понял?
Стражник прикрыл глаза и впервые
пошевелился – чуть заметно кивнул, а я улыбнулась:
– Тогда договорились.
Не было бы счастья, да несчастье
помогло. Не выспалась, зато к стражнику подход нашла, и если
повезет – у меня появится личный защитник. О, Богиня... Неужели не
все еще потеряно? Так хочется в это верить!
У меня внутри затеплилась давно
угасшая надежда. Но стоило прикрыть за собой дверь и посмотреть на
Марьку, которая судорожно стискивала ручку корзинки, как мои плечи
опять потяжелели. Красные и потухшие глаза служанки говорили об
одном – случилось что-то из ряда вон выходящее. Вопрос только
что?
– И? – поинтересовалась я, перебирая
в голове все последние события и варианты.
Может быть Арвел или принц все-таки
решили как-то наказать Марьку за наше переодевание?
– Что стряслось?
Ноги Марьки подогнулись, и она
собралась было опять рухнуть ниц, но я остановила ее и строго
потребовала:
– Показушничество оставь для принца,
а мне рассказывай все быстро, четко и по делу. Без истерик.
Марька уже давно мне служит, и я
прекрасно знаю, что зачастую ее буйство совсем не вяжется с
серьезностью проблемы, а если ее быстро не приструнить – сама она
никогда не смолкнет. Вот и сейчас служанка резко успокоилась, но не
хуже Сопящего шмыгнула носом, обиженно надула губы и
пробурчала:
– Вы променяли меня на другую
служанку.
Вот это поворот. Мои брови против
воль взметнулись вверх, и я спросила:
– И давно?
А Марька всхлипнула и так сильно
стиснула ручки корзинки, что те заскрипели.
– Сегодня… – изрекла она. – Мистер
Арвел сказал, что сегодня я иду на кухню вместо Ниссы, а она… А
она!
Марька тихо запищала, и по ее щекам
побежали слезы. А я тяжело вздохнула, понимая, что ничего не
понимаю, но заведомо предчувствую, что беда наша не так страшна,
как кажется, и посмотрела на корзинку, откуда аппетитно пахло
выпечкой. В животе заурчало.