В горячке схватки я позабыл, что у
меня за спиной седок.
Крутнулся, разворачиваясь и принимая
стрелы на грудь. Они, выпущенные сильной рукой, забарабанили по
груди, плечам, лицу.
Я даже не успел вскинуть руки, чтобы
защититься. И не понадобилось. Стрелы лишь рвали халат, бессильно
соскальзывая с кожи идара, на миг словно покрывшейся голубой
плёнкой. Но, впервые попав в такую ситуацию, отметил, что приятного
мало, когда стрела ударяет под глаз.
Жутко. К такому, наверное, сложно
привыкнуть.
Но я идар, неуязвимый для стрел. А у
моих людей, оказывается, есть кому помочь и без меня.
Зря вы напали, реольцы, зря.
Оскалившись, я шагнул вперёд и
влево, к тому склону, где явно было больше лучников. Сейчас я
их...
И только новый вскрик у уха и вопль
Кодика привели меня в себя.
— Господин! Я долго не выдержу!
Я замер, сделав всего два шага. В
это я не особо верю. А вот в то, что сложно сражаться, имея за
спиной ребёнка — верю. Это ярость затмила мне разум. Помню, отец
часто смеялся, что кровь Денудо в бою сложно сдерживать. А Флайм за
его спиной в это время кривился.
— Господин!
И я вернулся.
Кодик выдохнул:
— Мои справа, господин.
Так мы и пятились ещё не меньше
сотни канов, отбивая сыплющиеся на нас стрелы, пока реольцы
окончательно не смирились с тем, что ловушка не удалась. Но не
удалась только потому, что среди нас оказалось... два идара?
Я опустил меч и смерил Кодика
взглядом. Что бы он там ни кричал, про свою слабость, но я даже не
заметил, чтобы алых всполохов в его умении становилось меньше. Он
раз за разом использовал огонь души, который и не думал
гаснуть.
Отвернувшись, оглядел остальных. К
раненому Наглецу добавился ещё и Тощий. Поварёнку распороло ухо. На
ладонь в сторону и не было бы больше Поварёнка.
Сейчас, когда горячка схватки
отступала, я понял, что над нашим отрядом стоит буквально ор.
Мелкие плакали и вопили, младенец и вовсе заходился криком так, что
его лицо, торчащее из пелёнок, стало чуть ли не алым.
Надо же, а до этого казалось, что
есть только свист стрел, звон спущенных тетив и злые крики
реольцев.
Вечером, глядя как Тощий, вытянув
раненую ногу, подбрасывает мелкие палочки в ямку с огнём, я
негромко спросил Кодика:
— Ты из Дома Осколков?
Он покачал головой:
— Нет, господин. Я не идар. За мной
нет предков с ихором в жилах, — пожав плечами, он добавил. — Во
всяком случае сейчас, я едва ли не копия отца в молодости. А что
там было раньше, кто его знает? Нет, господин. Я лишь тот, кому
когда-то давно пророчили сменить капитана стражи одного Малого
дома. Дома того давно уже нет, его владетель в поражениях на Играх
Предков потерял столько ихора, что его отказался признавать даже
родовой алтарь.