Поля Крови - страница 30

Шрифт
Интервал


Наглый впереди снова заорал:

— Эй! Есть кто живой? Выходи, свои, Скеро!

Ему никто не ответил.

Мы прошли уже две трети деревни, а я с тоской подумывал, что реольцев нет и здесь. А значит, мне либо придётся отворачиваться, когда Наглый снова двинется по дворам, либо засунуть свою гордость подальше и разрешить им набрать себе еды, вещей, да поискать денег. И не отворачиваться, когда солдаты Малого дома Денудо воруют на чужих землях, а принять, что это будет мой приказ.

Дома впереди расступились, образуя площадь. И Ловкач, молчавший до этого, надрываясь, заорал:

— Господин! Господин!

Я толкнул жар души, шагнул вперёд, вбивая сапоги в пыль Шагами северной тропы. Мне понадобилось сделать три шага впустую, прежде чем ихор воспламенился, переплавляясь в результат и заставляя воздух расступиться с моего пути.

Несколько мгновений и я рядом с Тощим, который замер с натянутым луком.

Дальше.

Ловкач. Он при виде меня молча ткнул направо. Там в пыли деревенской площади темнели тела.

Мы все уже видели такие. После ночного нападения на лагерь короля. Ну и наш.

Семь тел, в которых не осталось крови. В груди каждого дыра-рана. Им пробили рёбра, разворотив грудь, разорвали сердца и поглотили всю кровь до капли.

Одному из мужиков, крепко сбитому крепышу, не помог даже доспех. Стальную чешую порвали как бумагу и вбили в тело.

Я спрятал меч в ножны, махнул Наглому:

— Вот тебе доспех.

Он сглотнул, неуверенно забормотал:

— Эт чего? Вот с него снимать? С мёртвого-то?

Кодик буркнул:

— Чем недоволен? Запаха нет. Тело вон, даже собаки жрать не стали, оно будто высохло.

Поварёнок, который успел нас догнать, странно пискнул, а затем его вывернуло. А вот Голубоглазый, что прибежал с ним вместе, лишь глубоко дышал и часто-часто сглатывал.

Наглый тоже ещё раз сглотнул, склонился над мертвецом, осторожно потянул с него доспех. Сквозь зубы выругался:

— Что б его, и впрямь как деревяшка, не согнуть, где тут ремни...

Я прошёл вдоль тел, вглядываясь в их лица. Что именно здесь произошло? За что их убили? И почему только их из всей деревни? Неясно.

Поглядывая на Наглого, который сейчас легко бы получил кличку Бледный, я отгонял от себя ещё несколько мыслей. О том, почему мы здесь никого не нашли из живых. Неужто здесь никто из детей не сумел спрятаться?

Вдруг в уже привычное многоголосое мычание вплёлся новый звук. Ржание.