Я осторожно спросил:
— И?
— Что и? — Фату пожал плечами. — Если
пропустить ихор через Слезу Амании, она ведь начинает сиять. Пусть
даже пустая. Забыл?
Боюсь, моя улыбка вышла кривой:
— Никогда и не знал.
— Да? — Фату попытался почесать
макушку, но обнаружил во второй руке меч и лишь снова пожал
плечами. — Ну не знал и не знал. Держи.
С этим словами он сунул мне в руку
споротую лапу, переплетение жёлтых нитей. Уже начав догадываться, я
осторожно ощупал её, ощущая внутри крошечную твёрдость. И поднял
поражённый взгляд на Фату.
Он отмахнулся:
— Это всё, что у меня есть.
Возвращать остатки золотом не нужно. Я дал слезой, слезой и
вернёшь.
Я поджал губы и спросил:
— К алтарю?
Фату отмахнулся:
— Нашёл куда звать. Вот если бы к
хорошеньким девушкам, — вздохнув, он добавил. — Я бы и слезу тогда
простил. А так, слова будет достаточно.
Я рванул с пояса ножны, поднял перед
собой меч, обхватив его под эфесом, твёрдо сказал:
— Слово Денудо.
Фату кивнул и с улыбкой шагнул мимо
меня, ко входу в шатёр, откуда как раз раздались одобрительные
возгласы.
А я отправился искать эту лавку Дома
Осколков.
Нашёл. Это оказалось не сложно.
Достаточно было пару раз спросить.
На окраине нашего большого лагеря.
Большой шатёр необычной формы. В отличии от наших квадратных и
старых, обветшалых, этот был круглый и новый. Вокруг него стояли
повозки, возились люди.
И не сказать чтобы я обрадовался,
когда его нашёл.
На моих глазах полог, прикрывающий
вход в шатёр сорвало. Телом, которое вышвырнули из него.
Человек прокатился по земле, поднимая
пыль. Идар, летящий кубарем, словно его вышибли из шатра пинком.
Пусть и покрытое пылью, шёлковое одеяние лежащего на земле человека
не давало мне ошибиться в его статусе.
В проёме шатра показалась невысокая
фигура, шагнула на свет. Пожилой, уже седой идар. Зелёный шёлк
одеяния, на плече герб Дома Осколков — разбитый на куски круг, меч
на поясе. Вышедший упёр кулаки в бока и принялся равнодушно
наблюдать, как встаёт с земли первый, выброшенный идар. Выброшенный
им?
Когда он встал, седой негромко
сказал:
— И чтобы я не видел тебя здесь, пока
не научишься торговаться и не умеришь спесь. Моё терпение, терпение
Вирма, Клинка Зелёной Весны имеет свои пределы.
Пыльный, грязный после своего полёта
идар зло сверкнул глазами. Молча. Развернулся и двинулся прочь,
отряхиваясь на ходу.