…Я шла по лугу. Я представила его себе в июле, ближе к вечеру. В это время жара даёт перевести дыхание, выжав перед тем из земли, травы, цветов экстатические запахи бытия, упоительные до галлюцинаций. Вдыхаешь – и видишь радужные сны.
Все предметы: камешек, сорняк, птичье перо – обретают особый смысл, как в разгар безумной любви или вселенской катастрофы.
Все вещи важны в мирозданье и становятся её смыслом и центром.
Вещи одухотворяются.
Я мысленно прохожу среди трав, встречая понимание и любовь, угадывая характер, лицо и судьбу каждой былинки. Всё это обволакивает меня сладким облаком причастности к тайне жизни.
Я слышу шум воды совсем рядом. Я знаю, что там река и мост. Это мост через реку времени.
Но тут туман сгущается и запечатывает от меня всё, словно в непроницаемый конверт.
Туман цепляет меня за волосы и платье, словно колючий кустарник, царапает мне лицо, как наждак.
Я вслепую вступаю на мост. Считаю шаги. Их должно быть двадцать два. На двадцать втором я оказываюсь на другом берегу.
И тут туман лопается, как мыльный пузырь.
Я в одной из своих прошлых жизней.
Время пахло зверем. Лес взглянул на меня волчьим взглядом. Взглядом меня пробовал на зуб. Озеро было чёрным. Берега залеплены илом. Осока резала ветер. Ветер кровоточил.
В прибрежном месиве кишели головастики, улитки, тритоны. Дальше – бурелом, сухостой. Древесные калеки и уроды.
И сквозь это – бурная, хмельная, ополоумевшая, пенящаяся и шипящая, как бешеный перекат реки, – зелень.
Женщина вышла из этой взбесившейся от полноты жизни растительности, вся обмазанная засыхающим илом.
Она – это я.
Голая, в панцире из грязи. На шее – ожерелье из собачьих клыков. На боку – кремнёвый нож в кожаных ножнах. Глаза смотрели в прорези грязевой маски. Долгие, прозрачные, хрустко-чешуйчатые, как стрекозиные крылья.
Женщина присела на корточки, опустив ладони в ил. Она стала похожа на лягушонка. Её глаза были, как расплавленное серебро. Они текли, как молочные реки в калашных берегах её тела.
У утёса – опоясанный шкурой мужчина. Коренастый, с копьём. Из-под низкого лба – глаза, фиолетовые, как поминальное вино.
Мужчина пах звериной норой, палёной шерстью, свежей кровью, – грядущим оргазмом. Пьяным, рвотным, выжигающим глазницы алчным запахом жизни. Жизни ради жизни. Жизни изо всех сил. Вопреки всему. Любой ценой.