— Пора приходить в себя, — с показным
воодушевлением заявила помятому отражению и достала из шкафчика
косметичку с расческой.
Аккуратно причесала чуть вьющиеся
русые волосы, подхватила с сушилки заранее приготовленный комплект
белья и, надев его, накинула сверху шелковый халат. Вот так. Новая
жизнь всегда должна начинаться с приятных вещей и запаха
свежести.
Умывшись, принялась торопливо
замазывать тональником синяки под глазами. Выходило плохо: мало
того, что отвыкла наводить красоту, так еще и руки слегка дрожали
от слабости.
— Ничего, вот возьмут меня на работу,
и прежние навыки вернутся, — бубнила, глядя на себя в зеркале.
Потянувшись за тушью, глянула на тапки и сообщила им: — Сегодня моя
жизнь начнет меняться к лучшему, говорю вам точно! Даже несмотря на
приснившийся кошмар…
Тут я припомнила, как во сне меня
что-то тянуло в черную дыру и звало на несколько голосов. Сначала я
не понимала, что мне говорят, а в конце услышала “Прими наш дар,
чудовище…” — и все оборвалось.
— Чудовище, — повторила я, посмотрев
на себя в зеркало. Пожав плечами, добавила еще один слой тональника
и, припоминая русские сказки, забурчала: — Перед тем как обзываться
на замученную девушку, накормите, напоите и отвезите к морю на
полный пансион…
Схватив тушь, я нервно принялась
красить правый глаз.
Надо же было постоянно вскакивать ни
свет ни заря, чтобы именно сегодня заснуть, как сурок, и смотреть
кошмары про всяких там до победного! Из-за переживаний в животе все
скрутило тугим комком и даже в глазах помутилось, от чего отражение
поплыло, будто растворяясь в зеркале.
Я зажмурилась и постаралась дышать
как можно спокойнее, прогоняя накатившую тошноту. Вот только лучше
не становилось.
— Да что это такое? — пробормотала,
открывая глаза и тут же отступая на шаг. Передо мной по-прежнему
было зеркало, но теперь сильно увеличенное в размерах! Вместо
гладкой поверхности в нем переливались серебристые волны и мелькали
цветные всполохи.
— Та-ак, — протянула я, лихорадочно
соображая, что со мной и как быть дальше.
“Выпить что-то от мигреней? Вызвать
скорую? Начать молиться?” — в панике мозг просто фонтанировал
идеями. Но пока голова соображала, как поступить логичнее, язык жил
своей жизнью.
— Кыш! — заорала я на зеркало. —
Брысь! Фу. Пошло вон!
Голубое пространство, будто в
отместку, расширилось еще больше и, кажется, чуть подалось вперед.
Или это я качнулась?